Наверное, ни один фильм Эльдара Рязанова не получал таких противоречивых отзывов. Это был своего рода эксперимент: никогда до этого режиссер не экранизировал русскую классику, тем более что по пьесе Островского «Бесприданница» уже был снят фильм в 1936 году режиссером Яковом Протазановым.
Кстати, есть еще телевизионный фильм-спектакль «Бесприданница» режиссера Константина Худякова 1974 года со знаменитыми актерами — Татьяной Дорониной, Валентином Гафтом, Арменом Джигарханяном, Львом Дуровым.
Фильм по Островскому Рязанов снимать вовсе не мечтал и не собирался. Он хотел снять кино по пьесе «Дорогая Елена Сергеевна». Но это был 1982 год, когда умер генсек Брежнев и к власти пришел Андропов. Творческие люди замерли в ожидании: какой будет политика Андропова, что разрешат снимать, ставить и писать, а что нет?
На «Мосфильме» все были совершенно растерянны, и тогда Рязанов, который только что выпустил «Вокзал для двоих» и совсем не мог сидеть без дела, решил снимать безопасную классику: «Ясно, что какое-то время ничто острое и критическое на экран не прорвется, и я решил поискать что-нибудь в классике, что было бы созвучно нашей сумеречной эпохе», — вспоминал Рязанов. Созвучной оказалась «Бесприданница» Островского.
Новая трактовка встретила раздраженную и даже гневную реакцию: «Жестокий романс» называли откровенной пошлостью. А во время съемок происходило немало интересных, забавных, а иногда и очень трагических эпизодов.
Съемки фильма проходили в Костроме и области, так как именно там съемочная группа нашла необходимые виды и исторические здания. Любопытно, что в сцене приезда Паратова была снята площадь перед Костромским театром кукол.
Название «Жестокий романс» появилось само собой — режиссер признается, что всегда питал слабость к романсам: «Я как поклонник старинных романсов поначалу решил использовать только их. У Островского Лариса поет «Не искушай меня без нужды». Я тоже сначала хотел использовать «Я ехала домой», «Снился мне сад…» и другие. Но перечитал моих любимых поэтесс: Цветаеву, Ахмадулину. И понял – то, что надо. А романс «Я, словно бабочка к огню…» от отчаяния написал сам. Тут же и Киплинг с «мохнатым шмелем» оказался к месту».
Еще в то время, когда Эльдар Рязанов принял решение снимать фильм по «Бесприданнице» и перечитывал пьесу Островского, в ролях Паратова и Карандышева он представлял Никиту Михалкова и Андрея Мягкова.
Никита Михалков был основным кандидатом на роль Паратова изначально, но он сам собирался снимать фильм «Очи черные», из-за чего в качестве альтернативы Рязанов рассматривал Сергея Шакурова. Однако съемки фильма «Очи черные» были отложены, и Михалков смог сняться в роли Паратова.
В роли матери Ларисы, Хариты Игнатьевны Огудаловой, Рязанов видел только Алису Фрейндлих. На остальные роли режиссер утвердил тоже известных артистов — Алексея Петренко, Виктора Проскурина, Георгия Буркова, Александра Панкратова-Черного.
Поэтому проб не проводили, только главную героиню выбирали из нескольких претенденток. На кастинг пригласили несколько начинающих актрис, в том числе и вчерашнюю студентку Ленинградского института театра, музыки и кинематографии Ларису Гузееву.
Выбор пал на юную Гузееву, для которой эта работа стала дебютной.
Гузеева признавалась, что с Ларисой Огудаловой у нее не было ничего общего: актриса на тот момент хипповала, курила, сквернословила и явилась на пробы в рваных джинсах. К тому же, опыт несчастной любви ей был абсолютно незнаком.
Эльдар Рязанов вспоминал: «Не все в ней, конечно, устраивало, не во всем я был уверен, когда утверждал Гузееву на роль, но все актеры-партнеры проявили великолепную солидарность, доброе отношение к молодой артистке, поддерживали ее, ободряли, делились своим опытом… Поначалу ее профессиональное невежество было поистине безгранично, но когда снимались последние эпизоды, работать с ней стало значительно легче».
Съемки в фильме едва не стоили жизни Андрею Мягкову. По сюжету, его герой бросается в погоню за «Ласточкой».
Пароход «Самара», как и положено, был колесным и загребал воду лопастями, каждая из которых весила килограммов восемьдесят. Не дай бог под такую попасть — на скорости удар чудовищной силы! И вот съемочная группа расположилась возле Ипатьевского монастыря, его тогда реставрировали, на мостике, где местные женщины обычно полоскали белье.
«Камера, мотор!» — Мягков в лодке гребет, сидя спиной к пароходу. Эльдар Александрович кричит в микрофон: «Подплывай ближе! Еще!» Андрей делает несколько мощных гребков — и лодку буквально затягивает под лопасти пароходного колеса. Актер не заметил, как подплыл слишком близко к пароходу, и лопасть ударила по носу лодки.
Мгновение — и актер исчезает под водой. Всплыли щепки от лодки, потом парик-накладка… Съемочная группа стоит в гробовой тишине и с ужасом ждет развязки.
И тут Мягков вдруг показался из воды. Подплыл, и невозмутимо сказал: «Нашлепку я потерял, а очки спрятал в карман».
Всех поразило его абсолютное спокойствие и отсутствие царапин. Несмотря на серьезность ситуации, он позже отшучивался и говорил: «Я сразу же подумал, насколько нелепой будет такая гибель. Ведь во всем обвинят съемочную группу, и в частности Рязанова. А мне этого не хотелось. Я сразу же вспомнил жену, дом в Москве, и мне стало удивительно спокойно».
Его спасение было настоящим чудом, но он явно этого не осознавал. Лопасти колеса расположены на расстоянии полутора метров друг от друга, и видимо, он попал в эту щель, иначе его размололо бы.
Группа помогла ему выбраться на берег, посадили у монитора. Рязанов молча включил сцену у парохода. Мягков, тоже без единого слова, посмотрел, после чего молча сел в машину и укатил в гостиницу. Вечером он уезжал на пару дней в Москву на спектакль.
Как коллеги потом узнали, его место в плацкартном вагоне оказалось занято другим пассажиром, но Андрей не стал ничего выяснять, а просто всю дорогу простоял в тамбуре. Видимо, ему было о чем подумать…
А через неделю с небольшим один из операторов застал Мягкова в местном ресторанчике. Увидев его, Андрей мрачно сообщил: «Сегодня девятый день». Оказалось — Мягков отмечает свое возвращение с того света…
Часть сцен снимали в Москве — в Доме ученых на Кропоткинской. Однажды после окончания смены Михалков подвез оператора Вадима Алисова и Ларису Гузееву на своем «мерседесе». Вадим ехал домой, а Лариса в гостиницу киностудии «Мосфильм», где ее временно разместили.
Автомобиль произвел на нее огромное впечатление, и всю дорогу Гузеева грустила: «Как же вам повезло — вы в Москве живете, я бы все отдала, чтобы тут остаться!..» Она и позже не раз повторяла: «Закончатся съемки, мне придется уехать домой в Оренбург». Не хотелось ей туда…
Надо сказать, что Ларису на главную роль утвердили почти случайно. Рязанов снял пробы нескольких претенденток и показал заместителю председателя Госкино. Про Гузееву тот сказал, что у нее шея слишком длинная и вообще она похожа на еврейку.
А Эльдар Александрович антисемитов на дух не переносил, вот и показал характер: раз так, значит, будет Гузеева, и только она! Ну а поскольку Рязанов был уже признанной величиной, то смог настоять на своем. Неизвестно пожалел ли он потом. Лариса ведь была не очень опытной актрисой. Как-то раз никак не могла заплакать в кадре, но Фрейндлих влепила ей пощечину, и слезы потекли ручьем. Гузеева, молодец, не обиделась, а сыграла сцену.
После выхода картины Гузеевой досталось от критиков: писали, что Лариса все провалила. Но это она вытащила счастливый билет: рядом на площадке Алиса Фрейндлих, Виктор Проскурин, Андрей Мягков, Алексей Петренко, Никита Михалков — профессионалы высочайшего класса! И они пытались ее воспитывать.
Позже Гузеева признавалась, что не любит вспоминать «Жестокий романс». Лариса была расстроена, что Рязанов ее переозвучил (ее героиня говорит голосом Анны Каменковой), что не дал петь — романсы за кадром исполняет профессиональная певица Валентина Пономарева.
Но тем не менее своей славой Гузеева обязана Рязанову. Остального Лариса добилась сама. Во всяком случае, как она и мечтала, давно живет в Москве.
Исполнительницей романсов в фильме стала цыганская певица Валентина Пономарева, которая ранее подобный репертуар не пела. На момент записи она была сильно простужена, но решила не подводить музыкантов и приехала в студию. Тем не менее, Пономарева справилась со своей задачей блестяще. Романсы в ее исполнении «Под лаской плюшевого пледа», «Любовь — волшебная страна» и в особенности «А напоследок я скажу» стали настоящими шедеврами.
Но героические усилия женщины не были оценены по достоинству — ее имя не указали в титрах.
Зрители думали, что все песни в картине исполняет Лариса Гузеева, которая сыграла главную роль. Пономарева сильно обиделась на Рязанова и долго с ним не общалась, а режиссер оправдывал отсутствие ее фамилии в титрах необязательностью данного условия.
Никита Михалков — человек широкой души и любитель праздников. Он часто устраивал банкеты для съемочной группы, с поистине паратовским размахом: пели и плясали под цыганские песни до утра. Застолья на съемочной площадке довольно быстро стали нормой. Иногда веселье затягивалось до ночи, а актеры забывали, что не на съемочной площадке, и их окружают местные жители.
В один из таких дней люди устали от шума и вызвали милицию, чтобы успокоить гуляющих. Приехавший наряд обнаружил за столом известных актеров и, вместо того, чтобы прекратить бедлам, присоединился к компании.
Говорили, что жители Костромы еще долго с содроганием вспоминали время съемок. Особенно те неприятности, которые доставил местным искусственный туман, который создавали по указанию Рязанова при помощи специальных дым-машин. По словам журналистов, тяжелый дым вместо того, чтобы опуститься на Волгу, поднялся по крутому берегу и распространился по всему городу. Жители ругали московских артистов и даже стали писать жалобы в администрацию.
А вот что было на самом деле. Действительно, для съемок финальных сцен режиссеру понадобился туман. По воспоминаниям Эльдара Рязанова, такое решение позволило уйти от ненужных реалий, создать своеобразную непроницаемую среду, некий вакуум, в котором происходили последние трагические события.
Вот только туман в картине не создан дым-машинами, а самый что ни на есть настоящий.
«В один из дней на Волгу опустился как раз такой туман, какой нам был нужен. Несмотря на то, что в производственном плане в тот день значилась съемка других сцен, я все переиграл, и мы успели снять финал в настоящем тумане. Уверяю вас: так красиво у нас не получилось бы, даже если бы использовали самую современную и совершенную дым-машину», — написал в своих воспоминаниях Эльдар Рязанов.
Кстати, Никита Михалков на съемках «Жестокого романса» тоже попал в переплет, хотя и не такой опасный, как Мягков. Однажды под ним резко шарахнулась лошадь, испугавшись пароходного гудка, а второй случай был в сцене, где он «стреляется» с героем Панкратова-Черного.
По сюжету фильма Паратов предлагает Ивану Петровичу Семеновскому (его сыграл Александр Панкратов-Черный) пари — попасть с двенадцати шагов шагов в стакан, который стоит на его голове.
Стакан должен был взорваться не от выстрела, а от пиротехнического трюка. Дело в том, что пиротехник, отвечающий за этот трюк, забыл положить в шляпу специальную прокладку и взрыв ударил Михалкову в голову. Но Никита Сергеевич только пошатнулся, стряхнул осколки и доиграл эпизод. Нерадивого пиротехника Рязанов потом уволил, но сцена получилась эффектная и вошла в картину.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News