Расследование Газеты.ру о десятках майкопских солдат-контрактников, сбежавших из военного полигона в Ростовской области из-за страха быть отправленными воевать на Донбасс, получило резонанс в СМИ. Российским контрактникам шьют уголовные дела за самовольное покидание военной части и дезертирство, что предусматривает наказание до 10 лет лишения свободы. Примечательно то, что агитировали солдат ехать в Украину еще осенью прошлого года, но сами факты о том, что военные покинули расположения объекта несения службы, всплыли только через несколько месяцев после инцидента.
Защитой пяти военнослужащих из города Майкопа, которые проходили учения на территории военного полигона Кадамовский занимается ООО «Первый объединенный союз юристов Кубани». Заместитель генерального директора организации Татьяна Чернецкая в интервью «Главкому» рассказала о фактах такого неповиновения, о беспределе военного начальства и судебных перспективах для своих подзащитных.
Почему эта история получила резонанс, ведь, по словам российских правозащитников, подобные принуждения ехать воевать в Украину происходят регулярно?
Ранее я не сталкивалась с подобными другими делами на территории Российской Федерации. Но вот сейчас, когда мы начали заниматься пятью делами, то и в СМИ уже увидела статьи по этому поводу. Это говорит о том, что такие случаи не единичны на территории РФ. Ведь люди, находящиеся в разных частях РФ излагают фактически одинаковые события, они все в одно и то же время находились в одних и тех же местах (в частности, на учебном полигоне Кадамовский, Ростовская область).
Вы говорите о том, что десятки военнослужащих-контрактников самовольно покинули полигон Кадамовский. Вместе с тем в Южном федеральном округе (ЮФО) говорят лишь о четырех случаях. О каком количестве солдат, которые покинули учения в действительности идет речь, и почему такая огромная разница в ваших и официальных данных?
Только у нас в производстве находится пять уголовных дел, мы представляем интересы пяти лиц. На днях нам позвонила мать еще одного военнослужащего. У нее аналогичная ситуация, женщина жаловалась, не знала к кому ей обратиться. Накануне вечером я с ней встретилась. О нас она узнала из СМИ, поэтому и обратилась к нам. О том, что большое количество военнослужащих привлечены к уголовной ответственности, я знаю со слов врио воинской части №22179 подполковника Кенса Сергея Николаевича. Он сам на видеозаписи в ходе разговора со Светланой Шевкуновой, матерью военнослужащего Ивана Шевкунова, говорит, что по состоянию на май месяц 2015 года возбуждено 23 уголовных дела по результатам проверки прокуратуры и 79 уголовных дел они намерены возбудить еще, для этого сейчас готовят материалы. Дела связаны с самовольным покиданием военного объекта, связаны с дезертирством.
Из постановления о возбуждении уголовного дела:
Чем сам командир объясняет столь массовые случаи самовольного оставления военного объекта?
Командир отказывается общаться с кем-либо из правозащитников. Сегодня на территории данной войсковой части (№22179) находится мой коллега, наш адвокат, который представляет интересы военнослужащих. Это из-за того, что после выхода данной информации (информации о дезертирстве)в прессу на ребят стало оказываться давление, их просят написать объяснения, в которых они бы опровергли изложенные ими же факты ранее в СМИ.
Не боитесь, что кто-либо из ваших подзащитных под давлением откажется от своих свидетельств?
Многие готовы выдержать это давление. Ну а те, которые находятся под стражей, говорят, что нас, собственно, уже арестовали, нам терять нечего, мы будем говорить правду. Уже приезжала проверка из Ростова (из Южного военного округа, находящегося в Ростове-на-Дону). К примеру, военнослужащий Александр Ененко им дал объяснения, что полностью подтверждает те показания, те интервью, которые он давал в прессе раньше. Кроме того, он заявил о применении к нему насилия со стороны командования. Его просили этого не делать, не писать, пытались надавить на совесть, мол, в отношении офицеров могут быть возбуждены уголовные дела из-за его показаний, их арестуют и тому подобное. На что сам Александр говорит, что, мол, обо мне никто никогда не заботился, в отношении меня применяются недозволенные методы, меня унижают, меня оскорбляют, бьют, то почему я должен думать о ком-то, кто в отношении меня допускал нарушения? Мы боролись исключительно за то, чтобы дела рассматривались законно. Ребята излагают факты, которые привели к данной ситуации. Но ребят никто не хочет слышать.
Вы верите, что на основании показаний солдат против командования возбудят уголовные дела, какое наказание им может грозить?
Здесь нужно оценивать все доказательства в совокупности. Как показания самих военнослужащих, так и видеозапись разговора врио военной части, который излагает в разговоре с одной из матерей (то, о чем я говорила выше). Он сказал: ко мне подходят контрактники и говорят, что (видео) я на Украину воевать не поеду. Что в этом случае может сделать офицер? Провести служебную проверку. Выяснить, почему, откуда такие слухи? Но ведь ничего не было, никаких проверок не было! Люди уходили из части, уезжали с полигонов, но факты об этом всплыли только через несколько месяцев после того, как они произошли. Вы понимаете, что такое, когда солдата нет на службе несколько месяцев, а командование по этому поводу никакого расследования не проводит?
Сколько подобных фактов вы знаете?
Шесть случаев. Фамилии всех этих ребят я знаю. Также ссылаюсь на слова того же врио командира части. Кроме того, нам ежедневно поступают звонки. Но я просто не успеваю со всеми встречаться. Ведь я все время посвятила исключительно этим пяти делам. На территорию Республики Адыгея 14-15 июля должна приехать комиссия президентского Совета по правам человека. В том числе они будут разбираться с этими случаями. Сейчас здесь на местах все быстренько заделывается, все документы подбиваются, из госпиталей выписываются недолеченные военнослужащие, чтобы создать образ того, что ничего не происходит. Сегодня ко мне подъехала одна из работниц госпиталя. Она рассказала, что выписали одного мальчика, который на днях вскрыл себе вены в этой военной части. То есть дело доходило до суицида. Выписали его с диагнозом якобы психическое расстройство. Мы знаем этого парня. Он - сирота, заступиться некому.
Нам не дают достучаться до руководства нашей страны. Мы писали жалобы в Администрацию Президента РФ, мы писали жалобы в Министерство обороны РФ. Прежде чем обратиться к СМИ, придать дело огласке, мы обращались везде. Просто, видимо, там сидят люди, которые не хотят, чтобы до высшего руководства страны доходила эта информация.
Мать одного из задержанных контрактников Светлана Шевкунова говорит о том, что его сын Иван не сбегал. Но ведь сам факт оставления учений на военном полигоне разве не является побегом, за который должна наступить ответственность?
Ответственность, безусловно, должна быть, если человек просто сам развернулся и ушел. Но когда для этого есть исключительные обстоятельства, то есть из-за давления со стороны командования, каких-то неуставных взаимоотношений, угрозы оказаться на войне, причем оказаться на ней незаконно. Если верховный главнокомандующий РФ ежедневно, на всех телеканалах говорит, что Россия не воюет с Украиной, Россия не влезает во внутренние конфликты соседнего государства, как можно было ребятам самим думать о каких-то таких преступных действиях? У нас рассмотрение дел на стадии следствия идут однобоко. Все, ты ушел, значит ты виноват. В уголовном кодексе РФ есть сноски: если были для этого (причины для оставления военного объекта) исключительные обстоятельства (для самовольного оставления воинской части), данное деяние, если человек его совершил впервые, то он не несет уголовную ответственность. Понятно было бы, если человек, который заключил контракт, сидел до этого дома, ничего не делал, и вдруг пришел служить, ему не понравились условия, и он сбежал. Такие действия можно было бы рассматривать как преступные. Но большая часть наших военнослужащих(которыми занимается ООО «Первый объединенный союз юристов Кубани»), тот же Ененко, практически всю службу по контракту прошли (трехлетний контракт с 2012 года до ноября 2015 года). До этого человек служил, все было хорошо, все устраивало, все было прекрасно, и тут все изменилось. Они готовы к тяготам и лишениям во время военной службы. Но когда эта служба сопряжена с угрозой их жизни, причем незаконно, тогда это недопустимо, это нарушение их прав.
Рядовой Анатолий Кудрин из Майкопской разведбригады получил полгода колонии-поселения. Но ведь за самовольное оставление места службы, или дезертирство предполагается до 10 лет лишения свободы. С чем связан такой небольшой срок наказания?
Самовольное оставление места службы – это статья 337, ч. 4 Уголовного кодекса РФ. Она предполагает срок лишения свободы от нуля до пяти лет. Я думаю, что ему дали такой небольшой срок, чтобы он сидел и не возмущался. В настоящий момент приговор не вступил в законную силу, он обжалован Анатолием в апелляционной инстанции.
Александр Ененко, который находится под подпиской о невыезде, рассказывает, что «некие люди в камуфляжной одежде без знаков отличия, агитировали за деньги воевать в Донбасс». Где проходила такая «агитация», удалось ли вам выяснить, что это были за люди, сколько их, как часто они таким образом «работали» с солдатами?
Думаю, это задача руководства военной части, это задача следственных органов. Я юрист, как я могу найти этих людей? Военный объект – это строго охраняемая территория, тем более, военный полигон. Кто был на территории военного полигона? Нужно поднимать документы, нужно смотреть, был ли кто-то из посторонних, или не было, нужно опрашивать всех военнослужащих. Это работа, которую должны вести следственные органы с командованием данной военной части.
Мы со своей стороны тоже ищем какие-то доказательства, расспрашиваем людей, кто что знал, кто уже уволился с этой военной части, и так далее. Какую-то информацию стараемся добывать каждый день.
Некоторые солдаты несколько раз подавали рапорт об увольнении, но его не принимали. Почему, кто должен понести ответственность за это, каковой она должна быть?
По четыре, по пять раз подавали рапорта, действительно. Более того, военная прокуратура Майкопского гарнизона проводила проверку по двум военнослужащим, это Александр Ененко и Павел Тынченко. Она выявила нарушения со стороны командования военной части по порядку их представления к увольнению. По результатам проверки было вынесено предписание командиру военной части устранить эти нарушения, но они по сей день, уже долгое время не устранены. Я думаю, что есть большая вероятность, что по этим фактам состоится суд, если люди будут защищаться всеми дозволенными законом способами, если люди будут бороться.
А есть ли военнослужащие, которые не захотели «выносить сор из избы», согласившись ехать в Украину воевать?
Нет, у меня информации о таких ребятах нет. У меня есть информация о других ребятах, которым было обещано, что если ты закроешь свой рот, и не будешь говорить об этих событиях, формально признаешь вину в совершенном преступлении, ты получишь условное наказание, попадешь под амнистию, приуроченную к 70-летию Победы. Данные лица, если соглашались (признать вину, чтобы потом выйти на свободу), они в результате получали все равно реальные сроки наказания.
О каком количестве людей идет речь?
Я знаю такие истории о троих людях. А вообще Майкопский гарнизонный суд уже рассмотрел 62 дела только (связанные с самовольным оставлением военного объекта) за 2015 год. Это в два раза больше, чем за три предыдущих года.
Это подтверждение того, что солдат отправляли на войну в Украину?
Все в совокупности было, наверное. Майкоп – это отдаленный район от центра России, от Москвы. Здесь чиновники на местах, в том числе военное руководство на местах занимаются беспределом. Они зарабатывают деньги за счет военнослужащих. Я не исключаю, что это (оставление военного объекта)связано с угрозой жизни, ребята боялись, поэтому сбежали. Почему это произошло именно с майкопскими – я не знаю. Из СМИ знаю, что похожие случаи были с военными из Костромской области, один из журналистов написал о том, что похожие случаи были и в Абхазской (самопровозглашенной, - «Главком») республике.
Почему у матерей российских военнослужащих пропал страх рассказывать правду? Раньше родственники россиян, попавших не по своей воле на Донбасс, боялись говорить правду.
Самое худшее, что могло произойти с этими солдатами, а именно привлечение их к уголовной ответственности, уже произошло. Люди боялись говорить о каких-то фактах потому, что боялись давления со стороны властей, со стороны следственных органов… Понимаете, если человеку постоянно угрожать, давить на него, рано или поздно терпение любого человека кончится.
Готовы ли родственники осужденных и сами солдаты отстаивать свои права в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ)?
Они на это и настроены. Если нас не услышат, то так и будет. Вы знаете, что процедура подачи жалобы в ЕСПЧ предусматривает, что должно пройти рассмотрение дела в апелляционной инстанции. После этого люди могут обратиться с жалобой в ЕСПЧ. То есть если решения судов первой и второй инстанции не удовлетворит их желания, то, естественно, они будут подавать жалобу в Европейский суд.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →