Линия размежевания огня (так официально называют линию фронта) далеко не всюду обозначена так четко, как, например, по руслу Северского Донца. В Донбассе есть много территорий, которые можно назвать серыми, ничейными или нейтральными. К ним принадлежит и небольшое село Катериновка, что на Луганщине.
Еще в прошлом году Катериновка была однозначно под украинским контролем, однако в январе, после ожесточенных боев и потери 31-го блокпоста на Бахмутке, линия фронта сдвинулась на север. Ближайший административный центр — поселок Березовское — оккупировали боевики, и Катериновку "отключили" от украинского финансирования.
Несмотря на то, что село и сейчас находится на ничейной территории (за крайним украинским блокпостом, хотя боевиков здесь тоже нет), областная власть решила официально вернуть Катериновку в лоно Украины. Решающую роль здесь сыграла позиция сельчан, большинство которых однозначно заявили, что хотят жить в Украине.
Война драматически изменила будни этого прифронтового села — Пасху здесь не отмечали вообще, а в поминальный день из-за угрозы обстрелов на кладбище почти никто не вышел. Как живется сельчанам в серой, неопределенной зоне.
"Какие наши? Нацики на блокпосту стоят!"
Катериновка стоит вблизи г. Золотое-4. Сюда есть несколько подъездов, и правильную дорогу выбрать непросто: на самой линии фронта один раз свернешь не туда — и тут же попадешь на оккупированную территорию. Наша колонна с гуманитарным грузом несколько раз останавливалась и уточняла маршрут у местных жителей. Хотя слепо доверять им нельзя. Водитель одной из машин в ответ на вопрос, наши ли стоят на ближайшем блокпосту, со смехом ответил: "Какие наши? Нацики стоят!". В другом месте немолодая женщина, у которой мы переспросили, правильно ли едем на Катериновку, лишь пожала плечами и молча пошла дальше. Через минуту оказалось, что колонна двигалась прямехонько к сепаратистам, поэтому пришлось срочно разворачиваться и на всех газах мчаться в обратном направлении.
Наконец выезжаем на холм на окраине Золотого-4 — к блокпосту украинских военных. Это крайняя контролируемая Украиной точка. Дальше по дороге до укрепления боевиков — еще метров 700 нейтральной территории. За блокпост никого не пускают, но для гуманитарной колонны, сопровождаемой представителями областной власти, делают исключение.
"Когда въедете в село, будете как на ладони, — предостерегает коренастый военный в бронежилете и каске. — Боевики заходят туда беспрепятственно, поэтому возьмите с собой на всякий случай БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина) и автоматчиков".
В военном сопровождении минуем блокпост и спускаемся по грунтовой дороге направо. Через несколько сотен метров начинается Катериновка — небольшие крытые шифером дома прячутся за старыми деревьями. Вокруг — ни души. И вот на улице появляется женщина лет 45. Она соглашается провести нас к центру, но категорически отказывается залезть в бронированную машину к военным. Уговариваем ее сесть в легковушку и за несколько минут доезжаем в центр — к большой площади с магазином, над которым развевается сине-желтый флаг. За несколько дней до нас здесь побывало руководство Попаснянского района, и то, что национальный флаг с тех пор не сняли, — хороший знак.
В мирное время в Катериновке проживали три с половиной сотни сельчан. С началом войны большинство выехали кто куда, в селе осталось около 170 местных жителей плюс 36 переселенцев (в основном жители оккупированного Первомайска). Боевые действия в Катериновке продолжаются и теперь — по нашим блокпостам стреляют почти каждый день. Однако горячее всего здесь было летом прошлого года. Есть в селе разрушения, погибшие и раненые…
На площадь постепенно сходятся сельчане — в основном женщины. Как только подходит мужчина призывного возраста, старший автоматчик из военного сопровождения спрашивает нашу провожатую: "Это местный?". "Свой, местный", — отвечает та, оценивая каждого мужчину быстрым взглядом.
— Здесь ничего не работает, нет никакой работы, — жалуется местная жительница Марина. — Самыми богатыми были пенсионеры, пока им не заблокировали пенсии. Молодежи в Катериновке почти не осталось, люди бежали, бросив даже домашних животных. После их отъезда по селу бродили голодные коровы и лошади. Страшно здесь, знаете как? Первые блокпосты казаков отсюда всего за километр — в Молодежке (пгт Молодежный того же Березовского сельского совета. — В.М.). Оттуда нас постоянно обстреливали — то огороды, то село. Перед тем по Катериновке проехали казаки, они видели, что украинских военных здесь нет, но все равно стреляли. Снарядом убило 65-летнего дедушку и его 7-летнего внука. Потом украинские военные поставили на окраине свой блокпост, так уже начали стрелять и по нему. А раньше лупили только по нам.
— Казаки и до сих пор заходят сюда?
— Заходят, здесь у некоторых из них женщины есть... Собаки часто ночью лают. Мне как-то в час ночи позвонили в ворота, потом еще раз. Мы повскакивали с кроватей, спрятались, но ничего — ушли они… Так что заходят. Правда, флаг пока не трогали.
— Какие здесь настроения — больше к Украине или к Новороссии?
— Конечно, к Украине! Зачем нам Новороссия? Мы же украинцы, хотим в Украине…
— У меня подруга в Первомайке (г. Первомайск оккупирован боевиками. — В.М.) осталась, — дополняет подруга Марины Наталья. — И что — дадут ей четвертинку хлеба, в столовую один раз пустят… Работы, заработка — ничего нет. Подруга работала когда-то в техникуме, так где сейчас тот техникум? Я и сама была продавцом в Первомайке. Магазин стоит пока целый, но все из него вынесли. Вот почему я в Катериновке. Хотя здесь тоже несладко.
В туалет ночью боимся выйти, свет страшно включить во дворе. Огород у каждого есть, но посадить ничего не можем. Выйдешь — и такое впечатление, будто кто-то за тобой наблюдает. Только копнешь лопатой, так вью-вью — пули свистят. Не до работы. Выехать тоже непросто — украинские военные не хотят пускать через блокпосты. Видят в паспорте Березовскую прописку и говорят, что мы с оккупированной территории. Так же и врачи. Моей внучке два месяца будет, пошли с ней в Лисичанск к патронажной медсестре, а та посмотрела в паспорт и говорит: "Столько вас понаехало!". Не хотела даже послушать ребенка…
"Нам все равно — Украина или Новороссия. Главное, чтобы войны не было"
Газа в Катериновке нет и не было, зато есть свет и вода из колодцев. Такой "роскошью" может похвастаться далеко не каждое село на линии фронта.
— Заняться здесь нечем, — говорит Марина. — Сидим с кошками и собаками, аж голова от нечего делать тупеет. Единственное развлечение — телевизор.
— Какие каналы показывают?
— "1+1", "Интер", СТБ, НТН… Те, что из Луганска, — не берут.
Общеобразовательная школа осталась под казаками, поэтому у нескольких десятков катериновских детей уже почти год — вынужденные каникулы. В церковь тоже не пойдешь: одна из двух ближайших церквей — на оккупированной территории, другая — за украинскими блокпостами. Поэтому впервые со времен основания села Пасху здесь решили не праздновать вообще. Поминальный день тоже не удался — на кладбище решились выйти всего с два десятка сельчан. Накануне в Катериновке была активная перестрелка, и люди решили не проведывать умерших родственников, чтобы не остаться с ними преждевременно навсегда.
Подходят четверо мальчуганов 10–12 лет, с любопытством рассматривают бронемашину. Большинство детей выехали из села вместе с родителями, а оставшихся родные никуда отдавать не хотят.
— Что делаете целыми днями? — спрашиваю у них. —Школы ведь нет.
— Гуляем, если не стреляют, или телевизор смотрим, — отвечает один. — А еще ходим по окраинам, когда можно. У нас здесь по огородам куча неразорвавшихся снарядов. И воронки — большие и маленькие.
— У меня во время обстрела окно осколком разбило, когда я дома был, — хвалится другой.
— А мальчика, которого снарядом убило, знали?
— Да, это Саша. Ехал с дедушкой на велосипеде и попал под обстрел. Осколками убило обоих. Похоронили их на Карбоните (местность возле угольной шахты в Золотом. — В.М.)…
— Пусть бы уже перестали стрелять, чтобы мы не прятались, — присоединяется к разговору бабушка одного из ребят, Анна Семеновна. — Когда начинают, то и в погреб бежим, и за шкаф прячемся, и под кровать. Внук насмотрится всего этого и бродит ночью по дому, как лунатик. А утром ничего не помнит (женщина начинает плакать).
— Как вы, ребята, больше — к Украине или к Новороссии? — спрашиваю у детворы.
— Да нам все равно, — отвечает один. — Главное, чтобы войны не было.
— Здесь каждый по-своему, — добавляет Анна Семеновна. — За себя скажу так — я жила в Украине и никуда отсюда не хочу. А люди — по-разному. Вот у меня невестка живет на той стороне, а на работу ходит сюда, так как ей определиться? Пусть бы уже разъехались военные с обеих сторон. Ведь и тех жалко, и тех…
"В правительстве нет нормального человека. Вся эта бендерщина…"
На крыльце магазина сидит дед в "моряцкой" фуражке, сурово смотрит на вооруженных военных. В руке ярко-зеленая сетка для гуманитарки.
— Помните Вторую мировую? — спрашиваю.
— А как же! — отвечает хриплым голосом. — Я у немцев знаешь, чем занимался? Передатчики с батарейками для фонариков воровал и им же продавал.
— За что продавали?
— За еду, шоколад. Один раз даже попался. Шесть офицеров с одной стороны и шесть с другой — с пистолетами. Я ящик бросил, упал на землю — и в кусты. Стреляли-стреляли — и не попали. Хе-хе!..
— Как воспринимаете эту войну?
— Просто, понимаешь, в правительстве нет нормального человека. Вся эта бендерщина… Сразу после войны западенцы побросали свои хаты, семьи и приехали сюда.
Дед неожиданно переходит на украинский:
— Приїхали на Донбасс вугілля рубати, а воно таке брудне — гидко в руки брати!
И снова на русском:
— Здесь семьи себе завели. А потом шахту бросят, поедут на другую и там семью заведут. По три семьи у них было, а жить не на что!.. Вот так-то!
Крестьяне, услышав наш разговор, объяснили, что дед не местный, а гражданин России из Ростовской области. Еще в прошлом году приехал в Катериновку к родственникам погостить, да так и застрял здесь из-за военных действий…
Наконец открывают магазин — просторное прохладное помещение с пустыми стеллажами. Из ассортимента — посуда, сувениры и несколько мешков с цементом. Продукты в Катериновку завозят крайне редко (проехать блокпосты не так просто), так что магазин в основном закрыт. Заносим гуманитарку — мешки с крупами, масло, сгущенку, консервы… Все быстро распределяют между сельчанами. Военные из сопровождения напоминают, что долго оставаться здесь нельзя, потому готовимся к отъезду. На прощание люди благодарят за продукты и просят не забывать Катериновку. Наша колонна отправляется с площади, в зеркале заднего вида видно сине-желтый флаг над магазином.
Через несколько дней после нашего приезда государственное финансирование в Катериновке разблокировали. Пенсионерам привезли пенсии за март (для этого снова пришлось брать военное сопровождение) и погасили задолженность за предыдущие месяцы, родителям выплатили детские деньги.
Перед праздниками саперы обезвредили огороды, кладбища и близлежащие территории от неразорвавшихся боеприпасов. Но Пасху, как уже упоминалось, не праздновали и поминальный день не проводили. Теперь у сельчан две самые большие проблемы — трудности с пересечением линии размежевания и обстрелы. В Катериновке до сих пор периодически стреляют, она остается одной из самых горячих точек Луганщины…
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →