12 заповедей кремлевского культа Победы, о которых пора забыть

Но понятен ли ее смысл? Ведь автор крылатых слов (их приписывают Суворову) совсем не о долге памяти перед погибшими вел речь. Он говорил о бессмертии самой войны. Она будет продолжаться, пока жив хоть один солдат.

Годовщина акта капитуляции Германии, подписанного сначала Йодлем, а через день, специально для Сталина, Кейтелем, с каждым годом празднуется в России все пышнее.

Всмотритесь в гимнастерочный китч «победных» парадов у Кремля, в михалковские фильмы, прилепинские книги, расторгуевские песни – проползающие к нам сквозь границы и запреты. Нет в них радости обретенного в 1945-м мира, а лишь торжество наступающей на мир войны.

И дело тут не в мертвых солдатах. А в живых генералах. Тех, кто думает, что «может повторить». Кто превратил символы победы в орудия убийства, а память о войне – в войну памятей.

Пока не похоронен последний из этих генералов, войну нельзя считать законченной.

У нас давно уже своя собственная война с бывшими «победителями». Но охотничий манок собирает «бессмертные полки» – в Харькове, Полтаве, Сумах, Чернигове, Киеве, Кропивницком (который упорно называют «Кировоградом»), Черкассах, Днипре, Одессе, Запорожье, Херсоне, Николаеве… А кое-где даже не без поддержки официальных властей.

Меня спрашивают: что плохого – праздновать окончание войны? Окончание войны – да, хороший повод. Но там, в России, и – по указке оттуда – у нас, под памятником Славы, каждый год повторяется ее реинкарнация, такой себе Феникс наоборот – пепел, возрождающийся из птицы, радость вечного самосожжения в «дедовском» танке.

Он не безвреден – этот карнавал. Он, как школьная зубрежка, внушает всем внемлющим простые и доходчивые «истины». Аксиомы, догматы, заповеди. Я отобрал 12 из них, самые распространенные и знакомые нам по картинкам из России, речам ее «вождей» и теоретиков. Прочтите их, пожалуйста, и никогда больше не повторяйте.

Итак, во что заставляет нас поверить культ «Великой Победы»?

1. Что война – это обычное дело. Это всего лишь (как сказал небезызвестный Сурков) «средство общения» – межнационального и межличностного. Так было всегда и так будет. И младенцы в колясках с бронетанковым тюнингом – это не просто вызов человечеству, это подготовка молодых матерей и их отпрысков к мысли: «весь мир – война, а люди в нем – солдаты».

2. Что много миллионов жертв на войне – это признак победителя. Ты больше всех пострадал? Значит, больше других достоин созерцать, как страдают недруги. Советский человек гордится потерями в «великой отечественной», когда «за ценой не постояли». У него нет желания задуматься: как погибли эти миллионы? Не из-за глупости ли командиров, не от пулеметов ли заградотряда, не расстреляны ли за самовольное отступление или антисоветские разговоры, не умерли ли от болезней и плохого ухода в госпиталях, не покончили ли счеты с жизнью сами от безысходности? Не отсюда ли все эти миллионы?

Английский военный теоретик Лиддел Гарт писал, что все гениальные полководцы дорожили жизнями солдат, и военное искусство состояло в том, чтобы не допустить ненужных потерь. Неспроста победа царя Пирра, давшаяся многими жертвами, в историческом сознании воспринимается как поражение. Но культ на то и культ, чтобы приносить живых в жертву.

3. Что нельзя поступаться своими «завоеваниями». Наше поколение хорошо помнит эти формулировки: «завоевания революции», «завоевания советской власти». Андрей Михалков-Кончаловский, брат известного Никиты, когда-то на вопрос – чей Крым – ответил: плохо вторгаться в чужие границы, но «Крым – это наши завоевания».

«Завоеванное» – это уже, как бы, навсегда принадлежащее тебе. «Победа» в российском понимании – это всегда «завоевания», а проще – оккупация, аннексия, разбой и грабеж материальных ценностей, принадлежащих другим. Чем больше ты захватил территории, тем значительнее твоя победа.

Говорят, Сталин не объявлял 9 мая праздничным днем потому, что не считал этот день победным. Победу у него украли американцы и англичане, не дав выйти к Ла-Маншу. Лишь в 60-е годы в СССР согласились, что оккупацию хоть восточной, но все же Европы с натяжкой можно считать победой.

4. Что победа в последней войне – это победа русского мира (помните путинское: «мы победили бы в войне и без Украины»). И победа русского мира возможна не иначе как с помощью войны.

Достоевский надеялся, что «русский мир» поглотит прогнивший Запад безболезненно. Но Запад не захотел поглощаться добровольно. Как наказание за это, как унижение цивилизованной Европы российской армией – воспринимают победу в России с подачи Дугина, Чаплина и прочих идеологов.

5. Что победа была бы невозможна без «сплоченности народа вокруг Вождя». Что за «за родину, за Сталина» люди умирали охотнее, чем просто «за родину». И только жестокостью и репрессиями сумел он превратить империю в беспощадный механизм уничтожения врага. А если так, то уравнение «Сталин = Победа» имеет и свои производные: «1937 год = Победа», «ГУЛАГ = Победа», «Голодомор = Победа». В победоносной истории СССР одно от другого неотделимо.

6. Что победителей не судят. Вспомните постоянный рефрен Путина: «…потому что мы – победители».

В кремлевской парадигме победителю достается все, в том числе право на правду и справедливость. И нет и не может быть Нюрнберга, который бы осудил сталинских энкавэдистов за преступления против человечности заодно с гестаповцами, а Сталина – за то, что на двоих с Гитлером вторую мировую и замутил.

День победы для россиян – это праздник безнаказанности. Именно от безнаказанности – и желание «повторить». Война все спишет.

7. Что вся западная духовная мысль – ничто в сравнении с мощью малограмотного русского безбожника, вооруженного трехлинейкой, стопкой самогона и иконой Сталина. «А сколько дивизий у Папы Римского?» – смеясь, спрашивал когда-то Вождь народов. Влиятельность, учит Культ Победы, – не в интеллекте и душе, а в количестве оружия. «Это совсем не значит, что Сталин был атеистом, успокаивают народ комментаторы сталинских речей о церкви из РПЦ. – Он имел в виду, что нести веру, не имея в запасе парочки дивизий – дело безнадежное».

8. Что нормальная жизнь – это подготовка всей страной к смерти. Так готовят наложниц к массовому самоубийству в гробнице покойного фараона. Путинское «Зачем нам мир без России?» – это всего лишь повторение дугинского за август 2014-го: «В мире без России незачем жить». Детский сад, школа, вуз, свадьбы и причастия – лишь вехи мобилизации народа в матросовы и космодемьянские, шахиды и камикадзе.

9. Что чем больше территория, тем меньше опасность войны. Потому что на большой территории легче набирать рекрутов. А если захватил чужую – подгребешь под себя и рекрутов врага. Большая территория дает больше металла для снарядов и бензина для танков. На обширной территории есть куда отступать и есть много земли, которую можно выжечь, чтобы не досталась врагу.

10. Что человек на войне легче переносит лишения. В ожидании смерти не до вопросов о том, почему жизнь не так хороша. На войне не жалуются на перебои с пенсиями и падение рубля, не завидуют богатствам российской знати. На войне кричат: «Ура!» и просят Бога, чтобы еще пожить.

11. Что советское воинство (оно же российское) – со своими политотделами, смершами, расстрельными командами и штрафными ротами – единственное, кто стоял на стороне Света. Все остальные – либо фашисты – как УПА, финский шюцкор, польская Армия Крайова; либо двурушники – вроде англичан и американцев. И не было никаких третьих интересов, никаких национальных движений за свободу и независимость, ни союзников, ни мирного населения – только «наши» (русские) и «чужие».

12. Что гимнастерка, пилотка и ватник – лучшее лекарство от национализма. Потому что вышиванки, кипы, чохи, магерки и прочие национальные штуковины лишь сеют межнациональную рознь. А в пилотках и телогрейках не отличишь – белорус перед тобою, украинец или литовец. В пилотке и ватнике ты и есть настоящий интернационалист.

* * *

Вот это все и празднуют 9 мая в России. И нас научали, пока мы не думали своей головой. Нужно оно нам?

Сдуйте всю эту пропагандистскую шелуху, выбросьте ее из головы, и вы увидите истинный смысл даты. Он прост и прозрачен. И в первые послевоенные десятилетия фронтовики жили именно им. Они вспоминали этот день, пили водку и благодарили друзей, не доживших, но приблизивших миг нечеловеческой радости, потому что тогда, 73 года назад – в этот день людям был надолго обещан мир.