На Львовщине больных содержат в нечеловеческих условиях. В медицинских учреждениях на Жовкивщине и под Дрогобычем проверка офиса омбудсмена показала массовые нарушения прав человека. Во Львовской исправительной колонии ситуация оказалась лучше.
Места несвободы - это не только тюрьмы. Это также гериатрические пансионаты, детские дома, интернаты и другие учреждения, откуда люди, которые там живут, не могут уйти просто так. Там они часто становятся заложниками непрофессионализма, равнодушия, нечистоплотности людей, которые должны ими заниматься.
4 октября в пять мест несвободы во Львовской области без предупреждения пришли «ревизоры из Киева»: сотрудники и эксперты офиса Уполномоченного Верховной Рады по правам человека. О том, что они там увидели, участники мониторинга рассказали во Львове.
Львов. Исправительная колония № 30
«Лычаковская исправительная колония № 30» расположена на противоположной стороне города от Лычакова - на улице Шевченко за поворотом на Рясне. Придя сюда, начальник отдела мониторинга пенитенциарных учреждений офиса Уполномоченного по правам человека Евгений Нецветаев был приятно удивлен, прежде всего, налаженным производством, организованным компанией Fujikura, а также тем, что в колонии делают ремонт.
Однако на этом позитив закончился.
Законодательство гарантирует каждому узнику не менее 4 м2 жилой площади, тогда как в некоторых комнатах исправительной колонии № 30 на каждого приходится лишь 2,5м2. Есть здесь и комната шириной в метр.
«В душевой электропровода расположены прямо у воды. Там даже есть надпись "не трогать выключатель". Понимаете, какие у этого могут быть последствия?», - говорит эксперт.
Воду администрация ради экономии отключает ежедневно с 10:00 до 17:00. «Людям нечем сливать в туалете, а в камерах дисциплинарных изоляторов доступ к питьевой воде отсутствует вообще, хотя по закону и требованиями международных экспертов вода должна быть», - рассказывает Нецветаев. Также в штрафных изоляторах человек не может приоткрыть форточку, чтобы подышать свежим воздухом. В камерах, где живут заключенные, недостаточное естественное искусственное освещение, нуждается в обновлении сантехника, а вентиляции нет вообще.
В разговоре с Нецветаевым львовские заключенные на администрацию не жаловались. Он рекомендует разместить в помещениях колонии информацию об организациях, в которые осужденные могут подавать жалобы, если их права нарушаются: Секретариат Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека или его регионального представителя, прокуратуру, центры предоставления бесплатной правовой помощи.
Підбуж. Гериатрический пенсионат
В поселке Пидбуж Дрогобычского района есть дом престарелых. Туда вместе с коллегами приехала Анастасия Клюга из департамента Национального превентивного механизма в секретариате омбудсмена. По ее словам, это один из немногих гериатрических пансионатов, где созданы приличные условия для жителей: во всех комнатах есть достаточно мебели, есть новые кровати, ковры, телевизоры, шкафы для хранения одежды, у каждого есть тумбочка для личных вещей. Есть специальная комната, где можно готовить себе еду. Пациенты одеты в чистую одежду, опрятные, подстриженные, а больные, не встающие с постели - чистые. И это несмотря на то, что за более полусотней пациентов, которые уже не встают с постели, ухаживают только три санитарки.
Гостей из Киева неприятно удивили замки на воротах, через которые ни один житель пансионата не может выйти за территорию. Сотрудники объяснили: мол, среди пациентов есть люди, потерявшие память, они могут пойти и потеряться. «Ногериатрический пансионат - это не тюрьма, люди здесь должны чувствовать себя как дома! Это абсолютно противоправно», - комментирует Анастасия Клюга.
К тому же, пациенты не имеют возможности потратить деньги, которые у них остаются после того, как 75% пенсии они отдают на свое содержание в пансионате. Приходится передавать эти деньги социальным работникам и санитаркам. Гулять подопечные могут только во дворе заведения.
Это, впрочем, касается только корпуса, где живут люди, уже не способные себя обслуживать. В другом замков на воротах нет, и подопечные могут выходить в магазин, гулять по поселку и общаться с местными.
Замечания у экспертов вызвало и решение администрации разместить больных, которые не могут двигаться, на втором этаже. В случае пожара спустить более двух десятков людей со второго этажа будет очень сложно.
«Нас также обеспокоило, что, когда там кто-то умирает, не вызывают полицию. Есть приказ Минздрава и Генпрокуратуры о том, что работник учреждения здравоохранения обязан немедленно вызвать сотрудников полиции. Трудно утверждать, почему это так - врач просто не знает об этом, или делает это сознательно», - говорит Анастасия Клюга. Она вспоминает случаи, когда смерть подопечных других гериатрических пансионатов, скрытую от полиции, расследовали и доказывали, что их подвергали пыткам.
Рихтичі. Паллиативное отделение
В селе Рыхтычи под Дрогобычем расположено отделение районной больницы № 2, год назад перепрофилированное в паллиативное. Что, впрочем, оказалось лишь сменой вывески, говорит представитель Национального превентивного механизма Офиса Уполномоченного Верховной Рады по правам человека Ирина Сергиенко. По ее словам, персонал отделения вообще не понимает, что такое паллиативная помощь.
Основным требованием при создании паллиативного отделения - то есть такого, где облегчают страдания людей, которых уже нельзя вылечить, - является введение в штат социального работника, психолога и, если есть хотя бы 40% больных раком, анестезиолога. Однако коллектив отделения остался неизменным, возглавляет его врач-терапевт.
На семнадцать пациентов в отделении две медсестры и одна санитарка, которые обеспечивают лишь самый общий уход. Впрочем, как оказалось, не все из этих семнадцати смертельно больные - в паллиативном отделении живут просто одинокие люди или те, кто не имеет дома отопления. «Заведующая жалуется: надо же заполнить места в заведении», - рассказывает Ирина Сергиенко.
Отделение имеет лицензию на психотропные и наркотические препараты, облегчающие боль. Однако их держат в шкафу и не используют - мол, однажды после обезболивающих пациент быстро умер.
«Мы показали главному врачу женщину, у которой вместо бинта рана была перевязана платком. На вопрос, кто делал эту перевязку, нам ответили, что пациентка это сделала сама. Одноразовые шприцы там превращаются в многоразовые, хотя на складе имеется достаточное количество новых», - рассказала Ирина Сергиенко.
В отделении есть ванна, однако пациенты не имеют возможности до нее дойти, поэтому моют их в кроватях. Нет перил, ступеней, пандусов и сидений для туалета.
«Тем, что происходит на кухне, была поражена даже директор заведения, - рассказывает журналист Маргарита Тулуп, которая участвовала в проверке. - Мы нашли информацию, что на ужин должны были выдать 600 граммов крупы, фактически выдали 500 - это на 17 человек! По 29 граммов на каждого. Что эти люди едят?».
Рава-Руська. Специализированная школа-интернат
В Рава-Русской специализированной школе-интернате обучается 349 учеников. По словам Елены Першко, которая руководила мониторинговой группой в этом заведении, качество образования здесь достаточно высокое, а руководство активно привлекает средства. Однако, по словам эксперта, альтернативы интернату для детей, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах, руководство не видит.
В заведении, как говорит Е. Першко, есть проблема с водопроводом, а так как денег на капитальный ремонт нет, отопление здесь ремонтируют постепенно - то в одной части, то в другой. В кабинетах холодно. «На наш вопрос, когда им включают отопление, дети ответили, что тогда, когда выпадет снег», - рассказывает эксперт.
Есть проблемы с инклюзивным обучением. В интернате есть двенадцать детей с инвалидностью, и, вопреки требованиям закона, для каждого из них не прописана индивидуальная программа. Не зафиксировано и и меню в столовой.
В течение дня детские комнаты здесь заперты - ребенок может пойти к себе в комнату и лечь в постель только после завершения уроков и выполнения домашнего задания. «Одна из воспитательниц попросила нас не говорить громко при детях о том, что они имеют право лежать в кроватях в своей комнате в любое время. Мол, у них всех якобы заболят животы и все захотят пойти прилечь», - рассказывает Елена Першко.
В ванных комнатах интерната есть перегородки, однако нет дверей, а в туалетах - еще и крышек на унитазах и туалетной бумаги. В игровых комнатах нет ни игрушек, ни условий, чтобы дети играли. Руководство интерната признает проблемы и списывает их на нехватку денег.
Монастирок. Психоневрологический интернат
В психоневрологическом интернате в селе Монастирок на Жовкивщине содержат 163 человека. С проверкой туда приехали главный специалист Департамента по вопросам реализации национального превентивного механизма Секретариата обмудсмана Лариса Боюк и член экспертного совета по вопросам развития национальной превентивной медицины Валентина Волык. Как только они пришли в интернат, к ним стали подходить и просить денег.
Деньги, которые пациенты получают от государства как пенсии, хранятся у персонала без надлежащего учета. 75% своей пенсии пациенты платят заведению за свое содержание, остальные должны были бы оставаться в их распоряжении, однако наличности здесь никто не видит. За любые услуги в интернате рассчитываются сигаретами.
«Люди, которых мы встретили в заведении, были в резиновых тапочках на босу ногу, хотя на улице было холодно»,- говорит Лариса Боюк.
У корпуса для больных, которые не могут вставать с постели, построен навес и есть скамейки, однако они были пустыми. Некоторые пациенты жалуются, что годами не выходят из помещения на улицу.
Пациенты жаловались на то, что их унижают и бьют, заставляют лежать на кроватях без постельного белья и не оказывают медицинскую помощь. Пожилой мужчина, хоть и был в подгузнике, лежал на мокром белье и матрасе. «Мы подозревали, что этот подгузник одели уже тогда, когда постель была мокрая. Хотя подгузников на складе хватает», - рассказывает Боюк. Люди ходят в рваной, некачественном одежде, хотя на складе также есть новая.
«Красивые новенькие полотенца положили буквально перед нашим приездом. Пациенты рассказали нам, что им запретили даже прикасаться к ним ... У них праздник, когда приезжает кто-то из департамента - тогда меняют белье», - говорит эксперт. Сами больные заброшенные - у них даже не обрезаны ногти. Один из пациентов рассказал, что уже два года не выходил на улицу и, несмотря на сильную головную боль, ни разу даже не видел врача. Больные, которые ходят, кормят своих лежачих соседей продуктами, которые приносят из кухни сами - персонал этим не занимается.
В комнатах больных есть туалетные стулья, однако часть пациентов вынуждена использовать для отправки потребностей пластмассовые ведерки. Из средств реабилитации - которые, кстати, государство выделяет бесплатно - здесь есть только инвалидные коляски. Нет также мыла, зубной пасты, мочалок и других средств гигиены большинство пациентов не чистит зубы.
В ответ на замечание, что в подобных заведениях пациентам следует организовать человеческие условия и по возможности привлекать к труду, чтобы они могли реабилитироваться, Валентине Волык ответили: здесь, мол, не тот контингент. «В интернате нет кружков для проведения досуга, только в некоторых комнатах есть книги и телевизоры. Только в одной комнате телевизор был включен, остальные - не работали», - рассказывает Лариса Боюк. Даже больше, в некоторых комнатах уже более двух-трех месяцев нет света.
Обнаружили в интернате и нарушения пожарной безопасности: нет воды для гидранта, в бочке вместо воды - мусор, ящик с песком не открывается. Сотрудники интерната не смогли объяснить проверяющим, знают ли они хоть что-то о технике безопасности.
Персонал интерната, который является коммунальным предприятием Львовского областного совета, традиционно жалуется на нехватку финансирования. «Но проблемы, которые мы увидели, можно исправить без больших капиталовложений, увеличения штата или высокого профессионализма. Достаточно чуткого и доброго отношения к людям, которые имеют психические расстройства», - резюмирует Лариса Боюк.
Что дальше
Материалы проверки лягут в основу расширенных отчетов, которые будут направлены во Львовскую областную государственную администрацию и профильные министерства. Сотрудники офиса Уполномоченного Верховной Рады по правам человека не имеют полномочий вмешиваться или кого-либо наказывать, однако результаты мониторинга могут повлечь за собой служебные проверки. По словам участников миссии, многое зависит от местной власти, ведь большинство проверенных заведений являются коммунальными.
Источник: Твоє місто
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →