В последние две недели в Украине отчетливо наметился новый тренд общественных настроений — острая критика власти. Началось все с неумения президента своевременно объяснить мотивы своих решений, продолжилось коррупционным скандалом в Генеральной прокуратуре, а вылилось в «уличную люстрацию», от которой пострадали уже как минимум три народных депутата, олицетворявших «старый режим», и несколько чиновников помельче.
Хотя предложения «люстрировать по‑новому» не только деятелей эпохи Януковича, но и некоторых представителей новой власти — к примеру, того же Генпрокурора или министра обороны — раздаются все отчетливей. В избирательных списках провластных партий и на мажоритарных округах обнаружилось значительное количество сомнительных с точки зрения постмайданных ценностей персонажей. Зато в результатах полугодовой деятельности самих органов власти неравнодушные граждане обнаружили все, кроме реформ.
Ну а в социальных сетях и ряде массмедиа считается уж чуть ли не хорошим тоном провести параллели между Виктором Федоровичем и Петром Алексеевичем: последний, мол, если и отличается, то только хорошим знанием английского.
Заглянуть в себя
Произошедший разворот в настроениях значительной части общества, и главное лидеров мнений, стал, как представляется, прямым следствием того, что Петр Порошенко попытался выполнить главное обещание своей предвыборной программы — принести Украине если не прочный мир, то хотя бы устойчивое перемирие.
Внимание общества, в последние полгода поглощенное осложнением ситуации на востоке страны, а с июня по август — и вовсе полномасштабными боевыми действиями, после заключения минских соглашений наконец-то развернулось «вовнутрь». Бизнес констатировал, что на таможнях и в фискальных органах все так же процветает коррупция, рядовые потребители задались вопросом о судьбе национальной валюты и о перспективах галопирующей инфляции, а все вместе — о том, с какими потерями и лишениями украинцам удастся пережить грядущую зиму.
Ослабление интереса к происходящему на востоке отчетливее других ощутили волонтеры, занимающиеся сбором средств для силовиков и добровольцев, — констатировав, что размеры пожертвований после объявления перемирия сократились в разы. С другой стороны, этому можно найти и более прозаическое объяснение: многим украинцам уже физически нечего жертвовать.
Что же касается объявленной стратегии реформ, то уж очень бросается в глаза, что ее появление, во‑первых, запоздало, а во‑вторых, что одновременное проведение шестидесяти реформ — задача практически нереализуемая. И если перспективы «третьего Майдана» пока вырисовываются туманно, то результаты приближающихся выборов могут стать неприятной неожиданностью для «партий власти».
Проблема еще и в том, что украинский политический класс так и не избавился от проклятия «именных проектов». Сколько бы ни говорилось ранее о том, что политические партии не должны строиться вокруг фигуры лидера, — не изменилось практически ничего. Блок Петра Порошенко открыто создан под одного человека, смысл существования «Народного фронта» сводится к решению проблем трудоустройства Арсения Яценюка, Александра Турчинова и Арсена Авакова. О «Батькивщине» или Радикальной партии и говорить не приходится. И даже «Гражданская позиция» и «Самопомощь» так или иначе ассоциируются с конкретными персоналиями — Анатолием Гриценко и Андреем Садовым, а не с четко артикулированными программными целями.
Переключить внимание
Прямое следствие такой персонализации в том, что недовольному избирателю довольно легко найти конкретных ответственных и виновников застоя во внутренней политике — и наказать их бюллетенем. За оставшиеся несколько недель до выборов власти уже не удастся удивить прорывными реформами, поэтому для мобилизации электората остается лишь один испытанный, хоть и рискованный способ — сплотить общество в борьбе с врагом.
А поскольку возобновить полномасштабное проведение АТО сродни самоубийству, выход, как можно судить по последним событиям, был найден в разогревании страстей в регионах, считающихся «потенциально взрывоопасными»: Харькове и Одессе. Ведь взвешенный анализ развития событий в Харькове в минувшие выходные практически не оставляет сомнений в искусственном раздувании ажиотажа вокруг «Марша мира». Антон Геращенко, советник министра внутренних дел и кандидат-списочник от «Народного фронта», в социальной сети несколько раз повторил, что харьковские правоохранители готовы в любой момент открыть огонь на поражение. Лексику ответственного чиновника МВД из разряда «каждый рискует превратиться в 200‑го или 300‑го» сложно расценивать иначе как нагнетание истерии.
Из той же серии — переключение внимания — и история с демонтажом памятника Ленину. Вопрос об уместности данной скульптуры, понятное дело, не стоит — но вот задаться вопросом о том, насколько своевременным и актуальным является подогревание интереса к «ленинопаду», стоит ли считать его наиболее животрепещущей проблемой в данный момент, остается открытым. Тем более если уже фактически анонсирован снос аналогичного памятника в Запорожье (против чего открыто выступил мэр города Александр Син).
Памятники — более чем удобный внутренний враг. Тиражирование пресс-службами силовых ведомств информации об очередном разоблачении, выявлении, обнаружении подозрительных лиц с арсеналами оружия, предотвращении терактов и провокаций и т.д. — более чем удобный способ держать граждан в напряженном тонусе. Со временем приестся и то и другое — но продержаться в нужном тренде остается не так уж и долго: до дня голосования.
Не найти альтернативу
Возникает закономерный вопрос: возможен ли другой стиль внутренней политики, подразумевающий, в частности, кадровые решения? Ответ будет скорее отрицательным, учитывая, что высшие органы власти укомплектованы на основе двух принципов: пресловутого квотного подхода и личной преданности определенных фигур президенту. Нарушение негласных договоренностей о распределении портфелей аукнется после выборов при создании новой коалиции и новом дележе мест; а «сдача своих» — табу для Петра Алексеевича, политическая культура которого сформирована все-таки не под влиянием конгресса США, а суровых реалий украинской политики девяностых.
Тем более что всплеск недовольства пока еще представляется возможным канализировать в форму «уличной (мусорной) люстрации». Немногие задумываются, что «партии власти» таким нехитрым способом убивают двух зайцев: кроме очевидного удовлетворения от собственной безнаказанности, которое испытывают «народные люстраторы», они же создают «пантеон новых мучеников», подстегивающий активнее заявлять о себе своих принципиальных оппонентов, не принявших результаты Майдана. И тем самым «замыкают цикл», создавая условия для воспроизводства и проявления «внутренних врагов», на борьбу с которыми пока еще легко и удобно переключать внимание масс.
Ключевые слова здесь, конечно, «пока еще». Упомянутый Владимир Ильич немало написал о феномене революционного творчества масс — и о том, к чему оно приводит.
Читайте срочные новости в Telegram