В СМИ появилось интервью с бывшим сотрудником казахстанского оппозиционного телеканала «К-плюс» Анатолием Костриковым, в котором он рассказал о методах руководства редакционным коллективом, практиковавшимся его инвестором Мухтаром Аблязовым.
В начале мая этот одиозный казахстанский банкир, обвиняемый правоохранительными органами нескольких стран в хищении свыше 6 миллиардов долларов из БТА-банка, объявил о возрождении так называемого общегражданского движения «Демократический Выбор Казахстана – ДВК». После того как французские власти отказали России в экстрадиции беглого бизнесмена, он что ни месяц, создает информационные поводы для упоминания о нем хоть в каких-либо СМИ. Иных поводов для присутствия в информационном пространстве у экс-олигарха, причастного к многомиллиардным хищениям, похоже, не существует, так как у него уже нет ни своих информагентств, ни газет, ни интернет-изданий.
Ранее у Аблязова был даже свой телеканал «К-плюс», жестко критиковавший правительство Казахстана и поддерживавший оппозиционные политические силы, в частности, тот же «Демократический выбор Казахстана». Сейчас телеканал закрыт, так как Аблязов подрастерял свои финансовые активы за время отсидки во французской тюрьме. Анатолий Костриков рассказал, как Аблязов формировал редакционный портфель и какими методами руководил редакционным коллективом. Это проливает свет на эволюцию «взглядов» беглого казахстанского миллиардера, который в настоящее время пытается возродить прозападную оппозицию на своей родине.
По словам Кострикова, «почти все члены редакционного коллектива, не говоря уже о бухгалтерии и редакционном отделе, были из Москвы. Формировали редакционную политику и повестку менеджеры, находившиеся за рубежом, которые присылали профессиональным журналистам-москвичам задания: «сделайте то-то, подготовьте сюжет на такую-то тему, и мы дальше уже разрабатывали сценарий и готовили программу».
Костриков, безусловно, рисует тогдашнюю редакционную атмосферу в более пристойном виде, чем было на самом деле. Вот что он рассказывает журналистам: «Никогда не говорилось: а давайте сделаем так, что такой-то казахстанский чиновник будет выглядеть дураком. Некоторые СМИ представляли журналистов телеканала такими «лающими собаками». Ни в коем случае. Коллектив состоял из профессиональных журналистов. У нас не допускалась халтура. Когда только формировались информационные службы, много приходило народу, был достаточно жесткий отбор».
К слову сказать, «жесткий отбор» для того и проводится, чтобы выявить и принять на работу крепких профессионалов, умеющих красиво и убедительно для массовой аудитории передергивать «факты и фактики». Костриков подчеркивает, что у сотрудников редакции «была своя точка зрения на производимый эфир», но у руководства телеканала была иная позиция, «которая в итоге и давалась».
Заметим, что бывший сотрудник аблязовского телеканала открыто заявляет, что позиция сотрудников «К-плюс» не совпадала с содержанием «производимоо эфира», но редакционный коллектив это мало волновало:
«Честно говоря, мы не особо, так скажем, парились по поводу того, где мы работаем. Я еще раз говорю, что все понимали: работа есть работа. Сказано: такая политика, значит, будет такая политика. Как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. Это всегда в мире так было и так будет».
Уж если честно, то это классическое определение желтой прессы, которая маскируется под качественную. И то, что бывший сотрудник аблязовского телеканала этого не понимает и пытается представить своих бывших коллег по «К-плюс» не «лающими собаками», а просто честными наемниками, добросовестно отрабатывающими свою «пайку», говорит как раз о его невысоком профессионализме. Так ведь можно оправдать и команду Геббельса и его самого – они, мол, просто выполняли приказ, «работа есть работа».
Понятно, почему посольство Казахстана в России, как признает Костриков, отказывалось от сотрудничества с подрывным (это реально так!) телеканалом. Но с аблязовскими журналистами не желали, по его словам, общаться и большинство независимых российских экспертов. В конце концов, редакция телеканала сформировала свой пул «карманных спикеров», готовых за деньги говорить что угодно и о ком угодно.
В финансовом плане на телеканале «не обижали никого», ведь тогда у Аблязова были миллиардные средства и на финансирование своих «лающих собак» он денег не жалел. «А вот именно в плане мозговой деятельности, – вспоминает Костриков, – некоторым какие-то вещи было делать не приятно. А кому будет приятно»?
Нельзя не признать, что на редакционной кухне «К-плюс» в те времена дела заправляли весьма квалифицированные повара, и сюжеты «производимого эфира» выстраивались с претензией на качество:
«От корреспондентов требовали создавать информационную аналитику с намеком. Сопоставить факты так, чтобы зритель сделал нужный вывод», – рассказывает бывший продюсер.
Основным направлением деятельности «К-плюс» была критика любых решений «действующих чиновников» Казахстана. Постоянно проводились «совещания с руководством», на которых до журналистов доводилась «политика партии», то бишь Аблязова, по всем животрепещущим вопросам казахстанской жизни.
Реально инструкции Аблязова транслировал журналистам и руководил телеканалом, по словам Кострикова, один из близких к Мухтару Аблязову братьев Кетебаевых – Бахытжан, которыйв настоящее время находится в Лондоне. Бахытжан Кетебаев был председателем совета директоров группы компаний «К-плюс» и в 2009 году в интервью американскому «Радио Свобода», которое, как известно, финансируется ЦРУ, честно признал, чьи интересы защищает телеканал: «Богатые казахи хотят порядка, потому и появился телеканал «К-плюс».
После того, как офисы телеканала были выдворены из ряда среднеазиатских республик СНГ, оперативный штаб «К-плюс» расположился в Киеве. Эфиры «К-плюс» были направлены исключительно на подрыв авторитета властей, и персонально президента Назарбаева. Таким был, к примеру, фильм «Тайный советник суперхана», в котором зрителям навязывалась тема «создания культа личности Нурсултана Назарбаева». В сюжете о трагических событиях в Жанаозене оправдывались погромщики, поджигатели и экстремисты.
По словам Кострикова, несмотря на то, что он давно уже не работает на команду Аблязова, к нему совсем недавно обратились с предложением вернуться к теме событий в Жанаозене – «прислали сценарий, предлагали сделать документальный фильм», но он отказался:
«Прошло уже почти 10 лет, но эту тему все равно еще пытаются муссировать. Люди по-прежнему пытаются вести информационные войны».
То, что Мухтар Аблязов, не успев выйти из французского застенка, с небывалым рвением вновь занялся организацией информационных войн, ни для кого не секрет. Не так давно Аблязов организовал информационную кампанию с целью очернить его преемника на посту главы БТА банка Кенеса Ракишева.
В конце прошлого года интернет был буквально наводнен статьями, в которых была обнародована якобы реальная переписка казахского бизнесмена Кенеса Ракишева и известного российского сводника Петра Листермана. В этих публикациях фигурируют имена и фотографии девушек модельной внешности, приводятся баснословные суммы денег за оплату сексуальных услуг.
Расследование происхождения этих публикаций установило «факты взломов почтовых серверов оппонентов Аблязова» и, что еще интересней, «корректировки» электронной почты «с целью придания письмам нужного для защиты для М. Аблязова контекста». То есть, аблязовские хакеры просто взломали электронную почту Кенеса Ракишева и вписали туда порочащие Ракишева переписки.
Как гласит известная поговорка, за неимением гербовой, пишут на простой. В условиях дефицита финансовых ресурсов для производства эфиров хоть и отдаленно, не напоминающих качественную медиа-продукцию, Аблязов и его команда обратились к совсем уже примитивным и прямолинейным методам, вся сила которых – в их нескончаемом тиражировании. Не случайно, старт грязной кампании против Кенеса Ракишева совпал с решением французских властей об отмене экстрадиции Аблязова в Россию.
Грубый стиль аблязовских инсинуаций настолько не совпадает с его имевшими место ранее претензиями на объективность, о которой он не уставал говорить в своих интервью западным СМИ, что может быть объяснен крайне жесткими требованиями к беглому банкиру со стороны западных спецслужб, которые, на мой личный взгляд, явно стоят за его спиной и усиленно подстрекают к информационным атакам на ведущих бизнесменов Казахстана.
Есть и еще одно объяснение перемен в поведении Аблязова. Депутат парламентской фракции Киргизии «Онугуу-Прогресс» Абдумажит Юсуров считает, что у Мухтара Аблязова просто напросто развилась паранойя. Так казахстанский парламентарий прокомментировал аблязовские обвинения в работе Юсурова на спецслужбы Казахстана.
Дело в том, что в конце апреля в Страсбурге (Франция) проходило заседание Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), в котором принимали участие два киргизских парламентария – от фракции «Онугуу-Прогресс» Абдумажит Юсуров и от фракции «Кыргызстан» Алмазбек Эргешов.
Неизвестно каким образом, но там оказался и Мухтар Аблязов, который объявил народных избранников агентами Комитета национальной безопасности Казахстана, написав это на своей странице в Facebook.
На это депутат Юсуров с иронией заявил СМИ, «что сегодня Мухтар Аблязов в силу известных причин в каждом человеке азиатской внешности видит агентов и сотрудников спецслужб Казахстана… У беглеца, видимо, развилась паранойя».
Безусловно, в словах киргизского парламентария может быть доля истины. Несмотря на отказ французских властей выдать его правоохранителям стран СНГ, Аблязов сознает, что обвинения с него ни Россия, ни Украина, ни Казахстан не сняли, и под каждым французским кустом ему видятся выследившие его агенты спецслужб. Возможно, такая паранойя раздувается и его кураторами из западных спецслужб, как говорится, большего рвения ради.
Как бы то ни было, можно ожидать новых «сенсационных» вбросов в интернет очередных жареных псевдофактов, состряпанных Алязовым и его подручными. Как это совместить с продвижением финансируемого экс-олигархом «Демократического выбора Казахстана», знает только сам беглый банкир. Возможно, он считает, что «грязные информационные мухи» и «чистое демократическое вино» – отдельно? Но это вряд ли, как говорил красноармеец Сухов. Единожды солгав, кто тебе поверит, гласит народная мудрость. Поэтому нетрудно предсказать, что западные спецслужбы в скором времени потеряют интерес к траченному политической и криминальной молью беглому банкиру. И тогда прагматичная французская фемида может-таки и экстрадировать Аблязова в Россию. Его здесь будет ждать, как нетрудно догадаться, отнюдь не теплый прием.
«Кто платит, тот и заказывает музыку»
Сотрудник бывшего оппозиционного казахстанского телеканала «К-плюс», финансировавшегося Мухтаром Аблязовым, рассказал о методах руководства журналистским коллективом со стороны экс-банкира.
В начале мая обвиняемый в хищении финансовых средств БТА банка на сумму свыше 6 миллиардов долларов казахстанский бизнесмен Мухтар Аблязов объявил о возрождении общегражданского движения «Демократический Выбор Казахстана – ДВК». После выхода из тюрьмы благодаря французским властям, отказавшим России в экстрадиции банкира-мошенника, он буквально каждый месяц пытается создавать информационные поводы для того, чтобы на него обратили внимание журналисты. Других вариантов поддерживать свое имя на слуху у экс-банкира, уличенного в многомиллиардных махинациях, судя по всему, просто не существует. Закончилось то время, когда у него были свои информагентства, газеты и интернет-ресурсы. Существовал даже свой телеканал под названием «К-плюс», резко критиковавший правительство Казахстана и пропагандировавший идеи оппозиционных к власти политических сил, того же «Демократического выбора Казахстана».
Этот телеканал уже несколько лет закрыт, поскольку экс-олигарх, подрастерявший за время отсидки во французской тюрьме свои активы, больше не в состоянии его финансировать. Нам удалось побеседовать с одним из бывших сотрудников телеканала Анатолием Костриковым, который рассказал о методах и стиле управления телеканалом.
— Анатолий, как известно, телеканал «К-плюс» являлся резко оппозиционным к действующим властям Казахстана. Корреспонденты и другие сотрудники телеканала занимали такую же позицию и имели те же взгляды на события, происходившие в республике?
— Хочу сказать, что сам коллектив на телеканале подобрался достаточно профессиональный и дружный. У меня сохранились хорошие отношения практически со всеми сотрудниками. Мы иногда даже сейчас переписываемся, поздравляем друг друга с праздниками. Почти все члены редакционного коллектива, не говоря уже о бухгалтерии и редакционном отделе, были из Москвы. А что могут рассказать москвичи, ни разу даже не побывшие в Казахстане, о его реалиях? Поэтому у нас были руководители, находившиеся не в Москве, которые присылали нам задания: сделайте то-то, подготовьте сюжет на такую-то тему. И мы дальше уже разрабатывали сценарий и готовили программу.
Мы ориентировались на умного зрителя, а не на зрителя уровня Евгения Петросяна. Никогда не говорилось: а давайте сделаем так, что такой-то казахстанский чиновник будет выглядеть дураком. Некоторые СМИ представляли журналистов телеканала такими «лающими собаками». Ни в коем случае. Коллектив состоял только из профессиональных журналистов. У нас не допускалась халтура. Когда только формировались информационные службы, много приходило народу, был достаточно жесткий отбор.
Конечно, у людей, которые работали в редакции, была своя точка зрения на производимый эфир. Но руководство интересовала нужная позиция, которая в итоге и давалась на телеканале. Всем было понятно, что есть заказчик, есть работа. Но ни в коем случае идеологическая составляющая не умаляла профессионализма ни шеф-редактора, ни режиссеров, ни специалистов по монтажу.
Честно говоря, мы не особо, так скажем, парились по поводу того, где мы работаем. Я еще раз говорю, что все понимали: работа есть работа. Сказано: такая политика, значит, будет такая политика. Как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. Это всегда в мире так было и так будет.
Я работал простым продюсером информационной службы и не очень вдавался в детали. Мне говорили: сделай интервью с тем-то, звонишь, договариваешься. И часто это сделать было не так-то просто. Например, передо мной, как телевизионным продюсером, как-то была поставлена задача найти аналитиков по казахстанскому праву в Москве. Не без помощи друзей-коллег такой аналитик был найден, и у него было взято интервью. Но выступать перед нашими журналистами на камеру соглашались далеко не все. К концу моей работы у нас уже были, выражаясь телевизионным языком, «карманные» спикеры, которые соглашались говорить чуть ли не на любые темы. Но многие не хотели комментировать: идите отсюда, не будем разговаривать. Сотрудничали с институтом стран СНГ, с так называемыми независимыми экспертами. Их сейчас много по каналам ходит. Потому что, как мы знаем, говорить — не мешки ворочать…
Посольство Казахстана очень плохо шло на контакт, пресс-служба даже трубки не брала и на официальные мероприятия никогда не приглашала.
В финансовом плане не обижали никого. А вот именно в плане мозговой деятельности некоторым какие-то вещи было делать не приятно. А кому будет приятно? Некоторые наши журналисты изначально были не политизированные. А на канале была абсолютная политика. От корреспондентов требовали создавать информационную аналитику с намеком. Сопоставить факты так, чтобы зритель сделал нужный вывод. Изначально давалось задание, тема сюжета, шеф-редактором утверждался текст. Как и везде на телевидении.
Что я видел? Я, например, видел хронику событий в Жанаозене, где граждане что-то ломали, что-то поджигали. Какое право они имеют это делать? Это не их имущество. Надо было делать сюжет в другую сторону, вставать на сторону именно этих людей, крушащих чужуюсобственность. Ведь был заказчик. Некоторым журналистам говорили: не нравится, что мы от вас требуем, уходите!
И люди увольнялись, если было куда пойти, если имелась возможность зарабатывать деньги в другом месте. Новые претенденты на поступление в штат, как правило, сразу понимали, что от них требуется, и говорили: мы другое поищем. А некоторые говорили: давайте попробуем, почему нет. Абсолютно стандартная ситуация. Как везде.
Журналисты работали по заказу. Мы имели свое собственное мнение на те или иные политические события. Это мнение, возможно, не совпадало с точкой зрения руководства телеканала, но это была работа. Любая работа имеет место быть в жизни людей, которым требуется кормить свои семьи.
— Ставило ли руководство телеканала какие-то приоритетные задачи журналистам, какие события и в каком направлении требовало освещать?
— Основное направление – против действующих чиновников. Например, тот же Жанаозен. Мне недавно прислали сценарий о тех событиях, предлагали сделать документальный фильм, но я отказался. Прошло уже почти 10 лет, но эту тему все равно еще пытаются муссировать. Люди по-прежнему пытаются вести информационные войны.
У нас постоянно были совещания с руководством, на которых, собственно говоря, и объяснялась политика партии. Конечно, всем сотрудникам было понятно, какова она. И кем была направлена. Был, например, сделан большой сюжет на тему того, что Назарбаев уже старый. Мы даже ездили в институт геронтологии, где взяли интервью у психолога, который долго рассказывал, что в таком возрасте уже невозможно в принципе быть гранд-менеджером. На эту тему был сделан сюжет, и было указание в нем намекнуть и про преемника президента. То есть абсолютно объективные факты.
Был также, например, очень длинный эфирный день, когда случилась оранжевая революция в Киргизии, в результате которой там пришла к власти Роза Отунбаева. Мы задержались на работе до глубокой ночи, освещали события на стороне захвативших власть людей. Мастерство журналиста заключалось в том, чтобы факты отобразить в нужной последовательности и нужном ракурсе. Также было сделано несколько сюжетов про БТА-банк.
Казахский оппозиционный политик Мухтар Аблязов (в центре) в первые минуты после освобождения из тюрьмы
Была программа «Власть КЗ». Был фильм «Тайный советник суперхана» — о механизмах создания культа личности и механизмах удержания власти Нурсултаном Назарбаевым. Авторские передачи. Журналистские расследования, темы которых спускались сверху.
Наш московский офис создавал, в основном аналитические программы. Были также офисы в Бишкеке, их, насколько я знаю, перебазировали в Киеве. А всем проектом руководил – Бахытжан Кетебаев (один из близких к Мухтару Аблязову братьев Кетебаевых, который в настоящее время, по нашим сведениям находится в Лондоне – прим.ред.). Эта информация абсолютно открыта, она есть в Интернете, в частности, в «Википедии». Его старший брат Муратбек, больше занимался другими проектами. И я, и другой рядовой персонал его в глаза даже не видели.
Один единственный раз, по-моему, приезжал старший брат. Все остальные дни шло управление по скайпу. Наши руководители находились в разных местах. Никто не уточнял где. У одного в графе «страна» стояли вообще какие-то острова. Ники были: «К плюс кто-то». В скайпе, как известно, можно поставить любую страну, где ты якобы находишься. А где наш шеф сидел на самом деле, никто не знал. Возможно, что в Бишкеке, или в Киеве, или действительно на тех островах.
Время нашего прихода на работу так и контролировалось: по включению скайпа, ухода – по выключении. Позволяли работать и в режиме home-office.
Постепенно наши пути начали расходиться, благо, что подвернулась другая работа. Через пару лет после моего ухода было достаточно большое сокращение, потом еще и еще. Официальная версия – закончились инвестиции. Нет денег, нет и музыки, что называется, так телеканал и закрылся.
Сегодня присутствие темы Казахстана в моей жизни сведено до минимума. Я читаю какие-то еще публикации в Фэйсбуке, но практически не интересуюсь этой тематикой. Претензий ни к кому не имею. Хотя читал в комментариях к посту одному из знакомых журналистов, где было сказано: рассчитайтесь с уволенными людьми! С некоторыми сотрудниками, прежде всего, в зарубежных офисах телеканала, возможно, не рассчитались…
Борис Исаев, Izvestno.org
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
