Пока длится история с Донбассом, с теми, кто живет посреди зоны боевых действий (а люди действительно возвращаются в покинутые летом дома — по некоторым оценкам, население Донецка уже близко к довоенному) происходят страшные вещи.
И это не только обстрелы, перебои с водой, светом, поставками лекарств и продуктов, отсутствие работы — каждый третий житель областного центра уже безработный (на периферии еще хуже), пустые карманы из-за паралича финансовой системы и блокирования социальных выплат.
Есть еще одно явление, о котором мало говорят, но которое приобретает вполне реальные очертания. Не исключено (что в скором времени для всех станет очевидным), — мы получим самый массовый в мировой практике случай "стокгольмского синдрома".
Международные наблюдатели и переговорщики, с которыми мне довелось общаться, в один голос твердят: в этом конфликте главная война идет не за территории или единицы уничтоженной техники и живой силы противника. Главные бои идут за то, что специалисты, отработавшие в качестве переговорщиков во многих горячих точках, называют "hearts and minds". То есть, за сердца и умы местного населения.
И на этом фронте дела обстоят не так чтобы очень благополучно. Мягко говоря. Возможно, даже еще хуже, чем на полях сражений.
Изначально идея отделения Донбасса и создания особого субъекта была маргинальной и радикальной даже среди тех, кто весной штурмовал административные здания и громогласно объявлял послемайданную власть переходного периода нелегитимной. Требования участников протестов были крайне разнообразны, почти по Салтыкову-Щедрину, — "то ли Конституции, то ли севрюжины с хреном", однако на территориальную целостность страны в подавляющем большинстве случаев не посягали.
Но потом случилось то, что случилось — первые выстрелы, "референдум", провозглашение "республик", выдвижение войск на Донбасс, АТО, российская инвазия, а по сути — война…
Вопрос, насколько сами жители Донбасса виноваты в том, что случилось, — слишком спорный и, пожалуй, уже не актуальный. Разумеется, нарисованные цифры поддержки на "референдуме" не говорят вообще ни о чем — это мероприятие поспешно готовилось и чересчур своеобразно проводилось, чтобы говорить о поддающихся проверке объективных результатах.
Факт остается фактом: миллионы людей, не покидая своих домов, попали на войну. Десятки тысяч стали классическими беженцами и покинули страну. Сотни тысяч сменили регион проживания и приобрели статус "внутренне перемещенных лиц" (IDPs, Inteally Displaced Persons).
Независимо от политических взглядов и самоидентификации, формально все они оставались гражданами Украины. То есть, вправе были рассчитывать на поддержку со стороны властей, в том числе с помощью экстренных мер и инновационных решений.
Что они получили?
Три месяца без бюджетных зарплат и социальных выплат. Что поставило многих (особенно представителей социально уязвимых слоев) на грань выживания. Физического выживания. На Донбассе зарегистрированы случаи смерти от голода одиноких стариков и детей. В центре Европы, в XXI веке.
Блокирование казначейских счетов местных органов власти. Это добило и без того дышавшую на ладан коммунальную инфраструктуру. Кое-как держится Донецк. Судорожно латают дыры промышленно развитые города, например, Ясиноватая, где женщины-железнодорожницы за двое суток самоотверженным трудом восстановили водопровод.
Периферийные городки и поселки остались без водопровода, и неизвестно как будут входить в зиму. Что примечательно, это касается не только оккупированных, но и освобожденных территорий.
Правовая защита государством Украина своих граждан и вовсе стала понятием эфемерным.
Недавно были сделаны очень важные шаги: разработана процедура переоформления социальных выплат на освобожденных территориях и возможность там же принимать участие в выборах. Еще несколько крупных медицинских учреждений Донецка, по некоторым сведениям, после долгого перерыва получили зарплату и медикаменты.
По сути, сегодня это единственные тонкие ниточки, связывающие Донбасс с украинским государством.
"Народные республики" проблем того самого народа, ради которого все якобы затевалось, решать также активно не стремились. Максимум, на что их хватило — перегрызться между собой за право распределять гуманитарную помощь из России. И очень удивиться тому, что, оказывается, есть и другие гуманитарные организации, помимо российских. Плюс неуклюжие попытки брать под контроль социальные объекты: больницы, школы, детские сады.
Силовые вопросы давались боевикам "республик" легче. Блокпосты, патрули, мобильные группы усиления, короткий перечень простых и жестоких наказаний для тех, кто здесь считается преступником — некая иллюзия порядка сохраняется, в крупных городах разгула криминала и массового мародерства не наблюдается.
Но есть одна принципиальная разница. Украины на этих территориях нет, а ДНР и ЛНР — остались. Так решили Путин и Порошенко.
И чем дольше сохраняется такое положение, тем большие масштабы приобретает явочная легитимизация "республик" в глазах местного населения. Пресловутый "стокгольмский синдром" заставляет видеть в заматеревших на фронте боевиках людей, способных снова придать пусть неприглядный, но структурный вид окружающей действительности.
И подписанный президентом Порошенко закон об особом статусе признает за ними право устанавливать здесь свои порядки.
Право, которое давно уже не оспаривается многими местными жителями. Просто потому, что других порядков здесь нет.
В Донецке больше не считается зазорным позвонить в "полицию ДНР", например, в случае ДТП. Хотя раньше это было редким явлением, водители, как правило, выясняли отношения между собой.
Старики по привычке обивают пороги бывшей ОГА с пачками документов и вопросами по поводу пенсии и записи на получение гуманитарной помощи.
По распоряжению "министерства образования" самопровозглашенной республики школы 1 октября открылись. Закончилось это, напомним, трагически — в тот день снаряды попали в одну из школ Киевского района, погибли три человека: учитель биологии, боевик и отец, который привел своего ребенка на линейку.
Работники коммунальных служб уже вполне привычно в рабочем порядке обращаются к полевым командирам за сопровождением и охраной во время ремонтных работ в опасных районах.
Они же, и не только они, буднично звонят в "МЧС ДНР" и просят прислать саперов, когда обнаруживают неразорвавшиеся боеприпасы. Саперы, что характерно, приезжают. Это один из редких случаев, когда в непризнанной республике есть эффективно действующая структура.
Более того — уже появляются первые, кто по привычке спешит продемонстрировать верноподданнические настроения.
— Но я хочу сказать, что я за нашу власть!
— Это какую?
— Ну, за ДНР…
Главный фактор, помогающий исподволь утверждаться на Донбассе власти "республик", — сильная девальвация запросов и нужд населения. В благополучные времена у граждан всегда больше претензий к государству и потребностей вообще. Сейчас же основное ожидание очень емко сформулировала продавец уличного фастфуда: "Надо, чтобы был мир, и чтобы у людей была работа".
Это правда, уставшим от войны миллионам людей больше ничего не нужно. Их hearts and minds на первом этапе завоюет тот, кто даст им все это. Им, по сути, все равно, кто это будет.
Многие разумные аргументы о нежизнеспособности "республик", о недостатках проживания в непризнанных образованиях плохо воспринимаются людьми, которые готовятся встретить зиму в бомбоубежищах в обнимку с детьми и небогатым скарбом.
Необходимость выживания парализует способность размышлять абстрактно, в том числе и о вопросах самоидентификации. Скажем откровенно: большого числа патриотов, для которых "Украина" является неким абсолютом, здесь нет. До этого времени жители Донбасса не без труда приняли нашу страну как константу общественного бытия, но в своем отношении к ней до конца не определились.
Это не делало их менее полноправными гражданами, но делало крайне уязвимыми для манипуляций.
Определившиеся, в большинстве своем, регион уже покинули.
Оставшиеся же, под действием пресловутого "стокгольмского синдрома", уходят все дальше от Украины. И делают это так же, как пришли на войну — не покидая своих домов.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News