Как путинская власть обеспечивает себе контроль над страной и ее отдельными неспокойными территориями?
Мы задались этим вопросом после того, как стали известны подробности задержания журналиста Османа Пашаева в Симферополе. А через несколько часов выяснилось, что Пашаев - не последний пострадавший от рук новых крымских властей.
"Наезду" подвергся в том же Симферополе журналист телеканала "Дождь" Петр Рузавин. Свое приключение он описывает так: "Я снимал адресные планы площади Ленина в Симферополе для репортажа. В это время на площади были представители самообороны Крыма в камуфляже и некая группа людей в спортивных костюмах, все они попали в кадр. После этого ко мне подошли, взяли под локти, отвели к самообороновцам. Те меня окружили, потребовали удалить видео (конкретно с площади Ленина), я показал им паспорт, сказал, что журналист "Дождя". Видео я удалил, однако они меня не отпустили. Кому-то позвонили, а потом отвели в штаб самообороны, он неподалеку. Когда завели внутрь, представитель самообороны, поднимаясь по лестнице, прижал меня к стенке локтем и несколько раз ударил ногой. После этого отвели в комнату, где меня обыскали, со мной поговорил человек в штатском, который не представился. Он переписал мои паспортные данные, после чего, минут через 20, отпустил, сказав, чтобы я не повторил ошибку. В чем она заключается, он не ответил".
Павел не считает, что его специально выслеживали, однако вспоминает, что ранее во время включений его снимали камеры "самообороны". В суд подавать Рузавин не собирается - считает это бессмысленным.
Итак, беспредел и самоуправство "дружинников"? Смотрим дальше.
Рузавин отделался относительно легко. Там же на Кирова, 26 днем ранее в течение нескольких часов лицом к стене простоял журналист Осман Пашаев, а с ним - еще пятеро человек, в том числе гражданин Турции оператор Дженгиз. Всех их задержала "Самооборона". Некоторое количество тумаков и несколько часов унизительного прессинга - и Пашаева передали в полицию, где на него открыли дело. Технику ему не вернули, адвокат не мог пробиться к подзащитному. Освободившись, Пашаев позвал к себе в адвокаты Татьяну Монтян, но потом решил, что от Следственного Комитета РФ не стоит ждать справедливого следствия, и покинул Крым.
Это уже не самоуправство. Налицо тесная смычка и взаимодействие легализованных парамилитарных структур "Самообороны" и полицейских ведомств РФ. Одни винтят и прессуют, другие - принимают и шьют дело.
А вот более ранние сообщения. В Симферополе 16 мая задержан анархист и экологический активист, участник профсоюза "Студенческое действие" Александр Кольченко. Задержание проводили сотрудники ФСБ в штатском. Какие обвинения ему предъявлены - неизвестно, однако поскольку "принимала" его не полиция и не "Самооборона", а органы федеральной безопасности, политическая подоплека задержания весьма вероятна.
А украинский режиссер и гражданский активист Олег Сенцов, задержанный в Крыму 11 мая, уже знает, что обвиняют его ни много ни мало в терроризме. Активиста уже этапировали в Москву, в Лефортово.
Все эти случаи очень показательны. Разумеется, сейчас в России не 1937-й год, как бы ни паразитировали на этом расхожем штампе записные борцы с репрессиями. Да, поддерживать путинскую диктатуру без террора и насилия невозможно - однако в нынешних условиях Москва может себе позволить дозировать этот террор. Если в 30-е годы маховик репрессий при широкой поддержке стучащих масс раскручивался до небывалых оборотов, то сейчас вполне достаточно точечных ударов: система научилась распознавать, кто представляет для нее опасность.
В первую очередь, это люди, которые не боятся демонстрировать свой протест - особенно на небольших акциях, требующих особой личной смелости - и люди, которые несут обществу информацию, идущую вразрез с генеральной линией партии.
Недовольство масс низким уровнем жизни и безопасности можно канализировать в борьбу с инородцами, приглушить мифическими угрозами со стороны мифических врагов, развеять рапортами о новых небывалых успехах любимой партии и правительства.
Опасность для такой системы представляют прежде всего те, кто организует людей на реальные протесты - ведь чем большего люди могут добиться сами, независимым от властей действием, тем меньше они склонны доверять власти и подчиняться ей. Поэтому еще одна категория потенциальных клиентов репрессивной машины российского государства - это разного рода организаторы экологических протестов, стачкомов, профсоюзные лидеры. В РФ немало случаев, когда такие люди по причинам разной степени надуманности отправлялись за решетку, а то и просто устранялись физически.
И, наконец, еще одна группа потенциальных жертв государственного террора - это люди, готовые оказывать физическое сопротивление диктатуре.
Всё это давно стало обыденностью в Российской Федерации. Там установлены очень жесткие (и неприемлемые для любого человека со здоровым понятием о личной свободе) рамки общественной и индивидуальной активности, выход за которые грозит репрессиями. И власть не колеблется и не оглядывается на общественное мнение, применяя эти репрессии. Впрочем, общественное мнение, воспитанное в таких условиях, не способно сколь-нибудь эффективно противостоять государственной машине, и всё чаще оправдывает жесткие действия государства в отношении его граждан.
Крым очень хорошо вписался в эту систему. Массы крымских трудящихся (особенно бывших, а нынешних пенсионеров) не интересует ни правда, ни свобода - их вполне устраивает комфортный ностальжи-стайл с первомайскими официоз-демонстрациями и телевидением, которое думает за них. А все, кто не вписывается в эту политическую пастораль, будут иметь дело со Следственным комитетом, Центром "Э" или с крымской "Самообороной", если речь идет о необходимости применить прямое физическое насилие. Система работает методично и абсолютно бездушно, как бензосекатор над живой изгородью: любой побег, выросший выше положенного, будет срезан.
Это что касается лояльного населения. В отношении групп с ограниченной лояльностью применяется иная тактика. Ее примеры мы можем наблюдать в Чечне и других неспокойных республиках Северного Кавказа. В Крыму эта тактика - пока что в более мягкой форме - применяется в отношении крымских татар. Суть ее в следующем. Прежде всего, государство выбирает наиболее конформистских, наиболее гибких и готовых к сотрудничеству с диктатурой представителей нелояльной группы. И далее все вопросы, все проблемы этой группы будут решаться только через этих конформистов, эту команду лояльности. Всех же прочих, нелояльных, диктатура будет прессовать, криминализировать, вытеснять за пределы правового поля, а по возможности - за пределы государства, всячески дискредитируя их в глазах народа. Причем, как правило, делается это всё руками самих конформистов. Москва прямо говорит им: желаете сотрудничать с нами - избавьтесь от тех, кто не желает.
Именно это мы и наблюдаем: среди крымских татар уже обозначилась команда, которая на встрече с Путиным заверила его в своей совершенной преданности. Путин им пообещал, что "мы слушать будем всех – работать будем с теми, кто хочет блага своему народу". Меджлис фактически разрывается между верностью принципам и боязнью конфликта с монстром-Путиным, а Мустафа Джемилев отрезан от Крыма. В то же время, у крымских татар идут обыски, проводятся "профилактические беседы" - власть всячески напоминает, что с нею лучше не ссориться.
Эта технология в сочетании с политической монополией Путина и Единой России, да при поддержке мощнейшей и бессовестнейшей пропагандистской машины, дает весьма неплохие результаты. Неплохие для Путина и его вертикали. А для здоровья общества - самые пагубные.
Читайте срочные новости в Telegram