Имя Георгия Жукова - одно из главных в истории Великой Отечественной войны. Он нанес нацистской Германии первое крупное поражение в битве под Москвой, провел ряд решающих операций, переломив ход войны. Он же завершил разгром врага, в 1945 году приняв его безоговорочную капитуляцию, пишет anews.
Но сегодня Anews хочет рассмотреть судьбу маршала после Победы. Почему он дружил с президентом США? Как перенес опалу от двух генсеков? И что говорил о себе в редком видеоинтервью?
Парад и дружба с американцами
Первые месяцы после победы в Великой Отечественной войне были для Жукова периодом отдыха и заслуженной славы. Бессонные ночи тактических разработок и руководства боями сменились относительно спокойным контролем за общей ситуацией и встречами с союзниками, нередко перерастающими в масштабные, сытые и пьяные банкеты.
Венцом же славы советского «Маршала Победы», стал, естественно, военный парад в Москве 24 июня 1945 года.
«Это было большое событие и в его судьбе, и в жизни нашей семьи, - рассказывала дочь Жукова Эра. – К папиному приезду уже был готов парадный мундир – отутюженный, начищенный. Мы с моей младшей сестрой Эллой все ходили вокруг него и ордена, которые и без того сияли, то и дело протирали тряпочкой, чтобы они были еще красивее.
Еще он, я помню, много раз репетировал праздничную речь. Папа посадил нас всех: я, сестра и мама были первыми слушателями. Он говорил. А мы аплодировали. В день парада мы с сестрой стояли на трибуне и не замечали дождя. Когда отец появился на Кумире (белый жеребец), красивый, торжественный, я так гордилась и все время повторяла про себя: это же мой папа!»
Кроме этого, 7 сентября 1945 года Жуков от лица СССР принимал Парад Победы союзных войск в Берлине у Бранденбургских ворот.
Еще одним важным аспектом того времени называются дружеские отношения, сложившиеся у советского маршала с командующим войск США, генералом армии Дуайтом Эйзенхауэром. 34-й президент Соединенных Штатов позднее вспоминал, Жукова как воплощение «всех положительных качеств русского солдата».
В августе 1945 года Эйзенхауэр в качестве «личного гостя» Жукова посетил Москву. Тогда, во время физкультурного праздника, он стал первым иностранцем, приглашенным на трибуну мавзолея Ленина.
Некоторые специалисты считают, что данные отношения могли существенно улучшить политический климат между СССР и США. Однако жизнь повернулась таким образом, что два военачальника надолго потеряли друг друга из виду и встретились снова лишь в июле 1955 года на совещании глав бывших союзных государств в Женеве. Эйзенхауэр тогда уже стал президентом, а Жуков, в то время министр обороны СССР, был в составе делегации.
Встреча показала, как личные симпатии могут быть подавлены политическим соперничеством государственных систем. Глава США написал, что был разочарован в Жукове:
«Во время наших контактов в военное время он был независим, самоуверен в рамках коммунистической доктрины, но он всегда был искренне рад пойти на контакты со мной по любому оперативному вопросу и сотрудничать, чтобы добиться разумного решения. Он принимал решения».
Спустя 10 лет Жуков показался Эйзенхауэру «человеком сломленным… Говорил он тихо, монотонно, повторяя аргументы (Никиты Хрущева, генерального секретаря ЦК КПСС)».
Не лучше была и реакция министра обороны. Будущий министр иностранных дел СССР Андрей Громыко вспоминал: «Его (Эйзенхауэра) как будто подменили. Из общительного, улыбчивого человека он превратился, по словам Жукова, в манекен без эмоций. Я видел, что Жукова это смутило».
Переводчик Олег Трояновский, с которым министр обороны ехал после встречи с президентом США, вспоминал такие слова: «Да, президент Эйзенхауэр уже не тот, каким был генерал Эйзенхауэр».
Уголовное дело и ссылка
Событием, разлучившим Жукова и Эйзенхауэра, стала жесткая государственная опала, постигшая советского маршала летом 1946 года. Все началось с так называемого «Авиационного дела». Тогда сын Сталина Василий обвинил командующего ВВС маршала Александра Новикова в недостаточном качестве отечественных самолетов.
Сам Новиков отмечал, что обвинение было лишь поводом найти компромат против Жукова:
«Арестовали по делу ВВС, а допрашивают о другом… Я был орудием в их руках для того, чтобы скомпрометировать некоторых видных деятелей Советского государства путем создания ложных показаний. Это мне стало ясно гораздо позднее. Вопросы о состоянии ВВС были только ширмой…
С первого дня ареста мне систематически не давали спать. Днем и ночью я находился на допросах и возвращался в камеру в 6 часов утра, когда в камерах был подъем. После 2-3 дней такого режима я засыпал стоя и сидя, но меня тотчас же будили. Лишенный сна, я через несколько дней был доведен до такого состояния, что был готов на какие угодно показания, лишь бы кончились мучения»
Вслед за Авиационным последовало «Трофейное дело» - инициированное лично Иосифом Сталиным расследование имущественных злоупотреблений высшего руководства армии. В частности, эти злоупотребления касались вывезенных из Германии ценностей.
Дело базировалось на показаниях Новикова и записке Председателя правления Государственного банка СССР Николая Булганина:
«Товарищу Сталину
В Ягодинской таможне (вблизи г. Ковеля) задержано 7 вагонов, в которых находилось 85 ящиков с мебелью. При проверке документации выяснилось, что мебель принадлежит маршалу Жукову».
Родные маршала отрицают данные обвинения. Эра Жукова говорила:
«Его обвиняли в том, что он эшелонами вывозил из Германии для личного пользования мебель, часы, произведения искусств, километры ткани, которые я лично ни у нас дома, ни на даче никогда не видела».
На фоне этих дел Жукова обвинили в бонапартизме (склонности к единоличному принятию решений), лишили статуса кандидата в Центральный комитет партии, сняли с должности командующего сухопутных войск и назначили командующим Одесским военным округом, а после Трофейного дела - Уральским военным округом. Правда, по сравнению с другими маршал отделался легко - по итогам двух расследований три генерала были расстреляны, а десять приговорены к лагерям, где пребывали до реабилитации в 1953 году.
Жуков против Берии. «Гадко жил и более гадко умер»
Впоследствии Жуков отмечал, что не держал обиды на Сталина, хотя и не имел иллюзий относительно его мотивов:
«Зависть к моей славе. А Берия всячески это чувство подогревал. Припомнили и мою способность возражать Сталину.
Но он сделал некоторые шаги для примирения: я стал кандидатом в члены ЦК (на XIX съезде партии в октябре 1952 года), он послал меня с визитом в Польшу. Думаю, что он хотел назначить меня министром обороны, но не успел, смерть помешала».
После смерти Сталина Жуков был назначен на должность первого заместителя министра обороны СССР по ходатайству министра внутренних дел Лаврентия Берии. Однако, ключевую роль в этом решении, как считается, сыграл член политбюро и один из главных кандидатов на роль наследника Сталина - Никита Хрущев.
Причины этого решения раскрылись позднее - народный любимец Жуков должен был стать козырем в борьбе против желающего взять всю власть в свои руки Берии. Сам маршал вспоминал:
« — Мне позвонил Булганин (тогда - министр обороны) и сказал — зайди скорее, пожалуйста, ко мне, а то я тороплюсь в Кремль.
Я быстро спустился с четвертого этажа на второй и зашел в кабинет Булганина.
Он мне сказал:
- Вызови Москаленко, Неделина, Батицкого, и еще пару человек, кого ты сочтешь необходимым и немедленно приезжай с ними в приемную Маленкова.
Через тридцать минут с группой генералов я был в приемной Маленкова. Меня тут же вызвали в кабинет Маленкова (глава совета министров СССР), где кроме Маленкова, были Молотов, Хрущев, Булганин. Поздоровавшись, Маленков сказал:
- Мы тебя вызвали для того, чтобы поручить одно важное дело. За последнее время Берия проводит подозрительную работу среди своих людей, направленную против группы членов Президиума ЦК. Считая, что Берия стал опасным человеком для партии и государства, мы решили его арестовать и обезвредить всю систему НКВД. Арест Берии мы решили поручить лично вам.
Хрущев добавил:
- Мы не сомневаемся, что вы сумеете это выполнить, тем более, что Берия вам лично много сделал неприятностей! Как, у вас нет сомнений на этот счет?
Я ответил:
- Какие же могут быть сомнения? Поручение будет выполнено.
Хрущев:
- Имейте в виду, что Берия ловкий и довольно сильный человек, к тому же он, видимо, вооружен.
- Конечно, я не спец по арестам, мне этим не довелось заниматься, но у меня не дрогнет рука. Скажите только, где и когда его надо арестовать?»
Группа Жукова была проинструктирована о процедуре ареста Берии - они должны были сидеть вне зала заседания и войти, только услышав условный сигнал - два звонка. О событиях 26 июня 1953 года Жуков писал так:
«Началось заседание. Идет заседание час, другой, а условных звонков все нет и нет.
Я уже начал беспокоиться, уж не арестовал ли Берия тех, кто хотел арестовать его?
В это время раздался условный звонок. Оставив двух вооруженных офицеров у наружной двери кабинета Маленкова, мы вошли в кабинет. Как было условлено, генералы взялись за пистолеты, а я быстро подошел к Берия и громко ему сказал:
- Берия, встать! Вы арестованы!
Одновременно взяв его за руки, приподнял его со стула и обыскал все его карманы, оружия не оказалось. Его портфель был тут же отброшен на середину стола.
Берия страшно побледнел и что-то начал лепетать. Два генерала взяли его за руки и вывели в заднюю комнату кабинета Маленкова, где был произведен тщательный обыск и изъятие неположенных вещей. В 11 часов ночи Берия был скрытно переведен из Кремля в военную тюрьму (гауптвахту), а через сутки переведен в помещение командного пункта МВО и поручен охране той же группе генералов, которая его арестовала.
В дальнейшем я не принимал участия ни в охране, ни в следствии, ни на судебном процессе. После суда Берия был расстрелян теми же, кто его охранял. При расстреле Берия держал себя очень плохо, как самый последний трус, истерично плакал, становился на колени и наконец весь обмарался. Словом, гадко жил и более гадко умер».
«Ну, вот, сняли»
После ареста Берии Жуков был избран в ЦК КПСС и пережил самую высокую после войны точку своей карьеры. Он руководил первыми в истории СССР общевойсковыми учениями с применением ядерного оружия.
В феврале 1955 года Георгий Жуков занял пост министра обороны.
Во время нахождения на должности Жуков, как уже было упомянуто, принял участие в Женевском саммите 1955 года, а в ноябре 1956-го руководил подавлением восстания в Венгрии.
А 1957 год стал, по сути, последним для Жукова не только на посту министра обороны, но и вообще на любом официальном посту. Похоже, Хрущев, как и Сталин, опасался авторитета Жукова, и 29 октября организовал Пленум ЦК КПСС, посвященный улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и на Военно-Морском Флоте, где предъявил министру до боли знакомые обвинения в бонапартизме и «тенденции товарища Жукова к неограниченной власти».
Жуков пытался оправдаться, говоря и об официально подтвержденных успехах, и о том, что «всего три недели тому назад, перед тем, как мне было поручено поехать в Югославию и Албанию, я со всеми членами ЦК, или, вернее, с большинством, распрощался как с близкими друзьями. Не было мне ни одного слова сказано в претензию».
Однако Хрущев крепко держал контроль над собравшимися. Рассказывается, что он даже нарушил регламент, пытаясь придать решению больше убедительности:
«Может быть, спросим приглашенных на Пленум товарищей, не членов ЦК — командующих округами, армиями, флотами, членов Военных Советов, всех коммунистов, которые приглашены. Кто за то, чтобы вывести товарища Жукова из состава Президиума ЦК, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принимается единогласно».
«Я помню, после пленума он пришел домой с совершенно посеревшим лицом», - рассказывала Эра Жукова. Появившись на пороге, отец произнес лишь: «Ну, вот, сняли».
Жукова сняли со всех постов и отправили в отставку - формально решение было принято 27 февраля 1958 года. Он стал единственным маршалом, который после отставки не был зачислен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны.
«Я вернулся после этого домой и твердо решил не потерять себя, не сломаться, не раскиснуть, не утратить силу воли, как бы не было тяжело, - рассказывал попавший в очередную опалу Жуков, - Что мне помогло? Я поступил так. Принял снотворное. Проспал несколько часов. Поднялся. Поел. Принял снотворное. Опять заснул. Снова проснулся, снова принял снотворное, снова заснул...
Так продолжалось пятнадцать суток, которые я проспал с короткими перерывами. И я как-то пережил все то, о чем бы я думал, с чем внутренне спорил бы, что переживал бы в бодрствующем состоянии, все это я пережил, видимо во сне. Спорил и доказывал, и огорчался — все во сне. А потом, когда прошли эти пятнадцать суток, поехал на рыбалку».
О надоевших обвинениях маршал говорил следующее: «Они меня в бонапартизме обвиняют. Да я, если б хотел… Ко мне Фурцева прибегала, уговаривала: "Георгий Константинович, возьмите власть, а то ведь Молотов с Кагановичем…" Но мне это ни к чему».
«Я сделал все, чтобы выполнить свой долг»
Судьба Жукова после отставки - последнее, что связывает его и Дуайта Эйзенхауэра. Похоже, президент США все-таки сохранил дружеские чувства к боевому товарищу. Встречаясь в Вашингтоне с Никитой Хрущевым в 1959-м, он поинтересоваться судьбой маршала. Генсек тогда недовольно ответил:
«С вашим старым другом Жуковым все в порядке. Не беспокойтесь о нем. Он ловит рыбу на Украине и, очевидно, как все генералы, пишет мемуары».
Судьба вернула долг Хрущеву - его отправили в отставку 14 октября 1964 года. В мае 1965 года Георгия Жукова после продолжительного перерыва приглашают в Кремлевский дворец съездов на торжественное заседание, посвященное 20-летию Победы. Присутствующие в зале встретили его бурными аплодисментами.
После этого Жуков неоднократно раз удостаивался почетных наград, а также несколько раз выступал консультантом для документальных фильмов, посвященных Великой Отечественной войне. Во время одной из таких консультаций - для фильма «Если дорог тебе твой дом» - с ним было записано видео-интервью, глубоко восхитившее режиссера Василия Ордынского.
Жалуясь Жукову на докучливых консультантов из министерства обороны, Ордынский получил ответ, позже ставший крылатым выражением:
«Что вы от них хотите, Василий Сергеевич? Эти генералы хотят сейчас выиграть сражения, которые прос…али в войну».
Центральным же трудом Жукова стала книга «Воспоминания и размышления», где он написал:
«Для меня главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать: я сделал все, чтобы выполнить этот свой долг».
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News