Сердце классика советской и российской литературы остановилось около семи вечера в Федеральном центре сердца, крови и эндокринологии имени Алмазова, где он проходил лечение от болезни сердца.
- К несчастью, это правда, - говорит Борис Вишневский, который работал над книгой о Стругацком:
- У него давно были проблемы с сердцем. А тут еще пневмония наложилась… В пятницу я узнал, что он в больнице в очень тяжелом состоянии. И что никаких хороших прогнозов врачи не дают.
Я был одним из немногих, кто к нему иногда мог приезжать, и то когда он получше себя чувствовал, - вспоминает Вишневский. – Он не хотел, чтобы все видели, что у него плохое самочувствие. В последний раз я к нему приезжал в начале этого года, в январе или феврале. Он нормально выглядел, как мне казалось. Недели две назад разговаривал с ним по телефону, и переписывался по почте. Мы очень надеялись на лучшее, даже сейчас, в эти дни.
- Кого еще из писателей можно поставить в один ряд с Борисом Натановичем?
- Я думаю, что в нашей фантастике, российской – никого. Я всегда считал их фантастами номер один в мире, не только в нашей стране. Он и Аркадий Натанович были нашими учителями с большой буквы. Они вырастили нас. Я один из тех кто вырос на их книгах. То, что произошло – большое горе…
Своими эмоциями с поделился и режиссер Федор Бондарчук, снявший фильм "Обитаемый остров" - последнюю прижизненную экранизацию Стругацких:
- Очень жаль, что Стругацкий не увидит фильм Германа "Трудно быть Богом". Я не так давно видел фильм Германа. И это, по-моему, лучшая его картина, к которой он всю жизнь шел...
Жену фантаста Аделаиду Карпелюк госпитализировали в тот же день, когда умер ее супруг. У женщины прихватило сердце. В больнице Аделаида зарегистрирована под фамилией Стругацкая.
"Творчество и жизнь без брата - самоистязание, уродство и безнадега"
В своем разговоре с писателем корреспондент "Комсомолки" Юлия Хожателева постаралась провести параллель между прошлым, настоящим и будущим. Как мыслитель чувствует этот мир сейчас? Сбылось ли то, о чем он мечтал в юности, а что не случится никогда? Что разочаровывает его сквозь призму прожитого времени и их с братом произведений, что наоборот радует, а може оставляет равнодушным?
- Двадцать первый век не бессердечнее двадцатого, а двадцатый – девятнадцатого. Человечество мало и медленно меняется как носитель нравственности. Плохо это или хорошо, но прогресс не есть совершенствование моральных качеств, не победа добра над злом, это "всего лишь" накопление умений.
1994 г. Борис Стругацкий в передаче "Лавка миров" на РТР
За последние сто тысяч лет человек научился быть космонавтом, системным оператором, безукоризненным пользователем iPad’а, он придумал Христа и Будду, но не приблизился к ним ни на йоту. Он только окончательно признал, что человеческие жертвоприношения – это дурно, и людоедство – тоже. Вот вершины морали, выше которых нам (en masse, так сказать) подняться так и не удалось.
"Даже Жванецкий смеется сейчас не так часто"
15 апреля этого года "Комсомолка" поздравила писателя с днем рождения и расспросила, какие его фантазии и выдумки сбылись.
- Борис Натанович, в ваших книгах миры всегда лучше того, что мы имеем, - технологичнее, свободнее, романтичнее. Это такая реакция на действительность, от которой хочется бежать зажмурившись?
- Мы никогда не стремились убежать от реального сегодняшнего мира. Все герои Мира Полудня списаны с наших любимых друзей и добрых знакомых. Лучшие из людей нашего времени вполне естественно осваивались в условиях самого "развитого коммунизма".
Бегство от действительности (эскапизм) не есть, по-моему, стремление уйти в "лучшие" миры. Это стремление уйти в миры, где "весело и ни о чем не надо думать", где чудеса понятны, герои всегда герои, а злодеи - злодеи. Это - миры фэнтези...
Аркадий Стругацкий: "Первую нашу с Борисом повесть мы написали на пари за бутылку коньяка!"
Стругацкие создали удивительную фантастику, в которой не было ни одной строки фантастики. Все Д-космолеты, фотонные ракеты, все планеты и все прогрессоры и сталкеры им нужны были ровно для одного: в этой оболочке они писали о совем и нашем времени. О том, куда же мы все-таки идем или - куда катимся? И что нужно для того, чтобы идти, а не катиться. И как не проиграть главную ценность жизни - человека. А уж на Земле, Юпитере или Пандоре - какая разница?
Но вот записи остались - так, как рассказывал Аркадий Стругацкий.
Правок я не вносил в это интервью, взятое 33 года тому назад.
"Москва, ф-т журналистики 1979 г.
Аркадий Натанович Стругацкий:
"Страна багровых туч"
- Семейная легенда гласит, что наша первая фантастическая повесть была написана на пари. Как-то я и Борис шли по Ленинграду, а жены наши предложили на бутылку коньяку написать фантастическую повесть. Мы согласились, сели и написали.
Вообще фантастику мы стали вместе писать очень рано. Мне было 9 лет, а Борису – 3 года. Вернее, не писать, а рисовать. Мы делали вместе целые рассказы в картинках.
Постепенно то, что называется "жизненным опытом", мысли, вопросы переполнили нас. И мы взялись писать для того, чтобы освободиться от нашего "груза".
Но начиная нашу фантастику, мы решили максимально приблизить фантастическую ситуацию к реальным, земным отношениям.
Аркадий Стругацкий: "Первую нашу с Борисом повесть мы написали на пари за бутылку коньяка!" Фото: РИА "Новости"
У нас нет ни одного выдуманного персонажа. Все имеет прототипы – даже события. Мы просто гиперболизировали наши земные ситуации. Даже сюжеты не выдуманы.
Трудности с первой этой нашей книгой были большие. Ну, во-первых, мы не знали, что там есть на самом деле на Венере. Некоторые фантасты писали, что там море, грозы и т.д. Мы решили, что пусть на нашей Венере будут пустыни. Получилось так, что наши "прогнозы" оправдались.
Во-вторых, герои отказывались нам подчиняться. Сначала мы решили просто взять и перенести в эти условия характеры наших знакомых, друзей и посмотреть, как они будут дальше развиваться. А потом с ужасом увидели, что в различных ситуациях наши герои ведут себя "незапланированно", вполне самостоятельно. Не желали следовать плану!
В-третьих, у нас была цель в книге – Голконда, Урановая Голконда. И вот когда наши герои ее достигают, мы не можем решить вопроса – а что же дальше? Мы просто, утрируя, не знали, что с героями делать. Так погибли Ермаков, Спицын…
Короче, с тех пор повелось так, что для каждой новой книги мы составляем план, но как только появляется герой не соответствующий плану, мы создаем новый план, новые пункты. Все это часто приводит к тому, что конец повести оказывается не таким, каким был задуман.
Комсомольская правда
Популярное сейчас:
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
