Судебная практика 2015 года

В июле 2015 года главный военный прокурор Анатолий Матиос, рассказывая об итогах годовой работы военных прокуратур, сообщил, в частности, что было раскрыто 44 факта коррупционных правонарушений, совершенных должностными лицами военных комиссариатов и членами военных врачебных комиссий. Это, конечно, лишь верхушка айсберга, поскольку ни для кого не секрет, что коррупция, которая и раньше процветала в системе военкоматов, с началом войны приобрела тотальный характер.

А вот по данным Единого государственного реестра судебных решений, за весь 2015 год было вынесено 19 обвинительных приговоров в отношении лиц указанной категории, причем 17 из них — сотрудники военкоматов, 2 — врачи гражданских медицинских учреждений, являющиеся членами военно-врачебных комиссий. Среди осужденных военнослужащих пять военных комиссаров и один заместитель военного комиссара.

Один из них выпадает из общей шеренги, поскольку сел на скамью подсудимых за преступление, совершенное еще в далеком 2009 году. В ту пору этот полковник занимал должность военного комиссара Винницкого областного военного комиссариата, на которой не удержался от соблазна заняться финансовыми махинациями. Для ремонта необходимых для возглавляемого им учреждения линий связи он заключил договор с акционерным обществом «Хмельницкатомтехэнерго».

Впрочем, последнее ничего ремонтировать не собиралось, и военком об этом хорошо знал, что не помешало ему составить и подписать акт выполненных (т. е. невыполненных) работ и передать через Госказначейство на счет фирмы 382 тыс. грн. Работы по ремонту не выполнены и по сей день, и неизвестно, будут ли возмещены государству деньги, подлежащие взысканию с названного общества по решению Хозяйственного суда Хмельницкой области. А полковник за эту сделку приговором Винницкого городского суда от 30 декабря 2015 года за злоупотребление служебным положением (ст. 364 УК) получил четыре года лишения свободы. Интересно, что без освобождения от его отбывания с каким-либо испытательным сроком.

Еще один нестандартный персонаж — военный комиссар, который на момент вынесения приговора возглавлял Мелитопольский военный комиссариат. Он приговорен даже смешно сказать за что: за мошенничество без отягчающих обстоятельств, совершенное еще в марте 2013-го. Находясь в помещении одного из банковских учреждений по своим личным делам, офицер стоял в очереди к терминалу пополнения карточных счетов.

Впереди него был подслеповатый дедушка, который попросил помочь набрать на табло аппарата нужную комбинацию, поскольку сам не мог разглядеть малюсенькие цифры. А наш герой, воспользовавшись ситуацией и проявив военную смекалку, перечислил чужие средства в сумме 5 тыс. грн на счет своей жены. Согласно приговору Мелитопольского городского суда от 2 ноября 2015 года, ему назначено наказание в виде штрафа в сумме 850 грн.

Что же касается остальных военных, то все они осуждены за преступления, так или иначе связанные с содействием в уклонении или освобождении граждан от военной службы по мобилизации. Самое строгое наказание — у бывшего военного комиссара Белокуракинско-Троицкого объединенного РВК Луганской области, который получил взятку в сумме 1200 грн от своего подчиненного военнослужащего-контрактника.

Этот парень числился помощником гранатометчика и на бумаге проходил службу при райвоенкомате. Но на самом деле он нигде не служил и жил у себя дома, отдавая за это военкому половину своей зарплаты. В ходе оперативной комбинации, проведенной сотрудниками милиции, преступник был задержан сразу же после получения очередной неправомерной выгоды, а впоследствии приговором Белокуракинского районного суда от 11 февраля 2015 года осужден на пять лет лишения свободы и взят под стражу в зале суда.

Интересно, что заместитель военного комиссара Дзержинского РВК Харькова получил за аналогичное преступление гораздо меньше, хотя взял значительно больше. Этот майор получил 300 долл. от одного из местных жителей за содействие в его непризове на военную службу, а после разоблачения приговорен 4 сентября 2015 года Октябрьским райсудом Харькова к штрафу в сумме 21 тыс. 250 грн.

Под редкую даже для нашего времени ст. 426 УК (бездействие военной власти) попали военные комиссары Котовско-Красноокнянского объединенного горвоенкомата (Одесская область) и Беловодского райвоенкомата (Луганская область). Их вина заключалась в том, что они не сообщили органам предварительного расследования о том, что их подчиненные солдаты уклоняются от прохождения военной службы. Первому из чиновников присудили за это 3400 грн штрафа и он был уволен со службы. Зато его луганский коллега получил по приговору суда два года служебного ограничения по отчислениям в пользу государства 10% своей зарплаты, и сейчас продолжает успешно заниматься военно-мобилизационной деятельностью.

Остальные 11 сотрудников военных комиссариатов были осуждены за получение денег от уклонистов. Шестерым из них преступление было квалифицировано по ст. 368 УК (получение неправомерной выгоды), четверым — 369-2 (злоупотребление влиянием), одному — ст. 190 (мошенничество). К реальному лишению свободы приговорены только двое.

Завершая обзор судебной практики, нельзя замолчать еще один случай, связанный с уклонением, хотя осужденный не был штатным работником военкомата. Дело в том, что на скамью подсудимых Ровенского городского суда сел один хороший человек, который воевал на Донбассе, а потом стал соучредителем Ровенского областного союза ветеранов и участников АТО. Отличная репутация, но попутал бес согласиться за 200 долл. помочь одному тамошнему парню избежать призыва в армию и решить этот вопрос с местным военкомом.

За что, согласно приговору от 28 сентября 2015 года, получил 17 тыс. грн штрафа за злоупотребление влиянием. В свое время министр обороны Степан Полторак для усиления противодействия коррупции и повышения компетентности военкомов приказал назначать на эти должности ветеранов АТО после ранений. Из этого, конечно, ничего не получилось и не могло получиться. Даже если бы все должности в военкоматах были укомплектованы боевыми офицерами, прошедшими войну, коррупционное болото непременно засосало бы и их. Подтверждением тому является названный выше приговор, поэтому это тот случай, когда надо менять не людей, а систему.

Что показала война

Для того чтобы оценить реальную ценность работы военных комиссариатов, попробуем перенестись в трагический август 2014-го. По словам Анатолия Матиоса, в Вооруженных силах Украины тогда насчитывалось 352 тыс. военнослужащих, из которых 237 тыс. в штате Министерства обороны (половина из них — мобилизованные), 45 тыс. — в Национальной гвардии, 37 тыс. — в Государственной пограничной службе, 29 тыс . — в СБУ, 4 тыс. — в Службе внешней разведки. Однако в зоне боевых действий на Донбассе одновременно никогда не находилось более 30 тыс.

Наши войска в то время освободили Мариуполь, Славянск, ряд других населенных пунктов, и их напор с каждым днем становился сильнее, сопротивление бандитов ослабевало, несмотря на то, что помощь им со стороны России людьми, оружием и боеприпасами увеличивалась. В связи с этим состоялось совещание у верховного главнокомандующего, который предложил начать наступать по четырем разным направлениям для скорейшей ликвидации ДНР и ЛНР, и его в этом решительно поддержали министр обороны Валерий Гелетей с начальником Генштаба Виктором Муженко.

Руководители других силовых ведомств предостерегли от наполеоновских планов из-за нехватки сил, но глава государства все же настоял на проведении наступательной операции, хотя только в одном направлении. А именно на юге и востоке от Донецка, чтобы отсечь этот мегаполис от магистральных дорог, по которым шла российская помощь. Для этого, конечно, должны были собрать лучшее из того, что имели.

Командовать наступлением поручили генералу Руслану Хомчаку, которому передали те части и соединения, военные которых были способны не только держать оборону в окопах, но и ходить в атаки. А таких наскреблось семь сотен бойцов — 0,02% всего личного состава Вооруженных сил Украины. Прикрывать это войско с юго-востока, со стороны российской границы, в случае наступления боевиков с территории РФ поручили генералу Петру Литвину, под командой которого было 650 человек несколько меньшей боеспособности.

Но сложилось так, что перешли в наступление не российские наемники, а регулярная российская армия. И когда войско Литвина разбежалось в разные стороны, а войско Хомчака было окружено в Иловайске, на помощь последнему командование АТО смогло послать только одну-единственную роту в сотню «штыков», которая была разбита во встречном бою с противником, значительно преобладавшим его в живой силе и технике.

Так и не дождавшись помощи, Хомчак решил пробиваться самостоятельно. У него собралось около тысячи бойцов, часть которых были остатками разбитой армии Литвина. Из них к своим добрались 647. По официальным данным, погибли 108 наших, по данным, собранным общественными активистами, — от 200 до 250. Российские потери засекречены, поэтому считать их можно только гипотетически. Но, судя по тому, что украинские военные захватили целым и невредимым, а затем успешно оседлали новейший танк Т-73Б3, который находится только на вооружении армии РФ, можно предположить, что в российской глубинке не одна мать зарыдала над цинковым гробом своего сына.

Какие  выводы напрашиваются?

Именно эти боевые потери, а не мирные переговоры сдержали Путина от дальнейшего продвижения вглубь страны. Если бы не это, он охотно дошел бы до самого Дуная, плюя на все минские, беловежские, ялтинские и тегеранские договоренности вместе с уставом ООН. Таким образом, широкомасштабное вторжение сорвали полторы тысячи бойцов, большинство которых были добровольцами. Некоторые из них не добровольцы, находившиеся под командой Литвина, как раз показали себя не с лучшей стороны.

Так, батальон территориальной обороны «Прикарпатье», сформированный Министерством обороны из мобилизованных военнообязанных, покинул фронт и сбежал на родную Ивано-Франковщину, в связи с чем в настоящее время расследуется уголовное производство. Хотя справедливости ради надо отметить, что батальоны такого типа должны вести боевые действия только в том случае, если враг вторгнется непосредственно на землю того региона, в котором они сформированы, однако «Прикарпатье» почему-то был направлен в зону боевых действий в Донецкую область.

Дискуссия о том, какого типа армия нам нужна, не мной началась и не мной закончится. Отказаться от призыва и перейти на сугубо профессиональную модель планировала еще Юлия Тимошенко во время своего второго премьерства. У нее тогда ничего не получилось, хотя умные люди уверяли, что эпоха массовых армий и сплошных фронтов давно прошла. Сейчас, когда идет война, отказ от принудительной мобилизации вроде бы кажется неуместным, но практика войны, на мой взгляд, утверждает совсем другое.

На Донбассе на самом деле воевали только те, кто хотел воевать. Кто не хотел, имел очень много возможностей сменить место жительства, уехать на работу за границу или заплатить взятку. Откупиться сейчас можно не только от военной службы в целом. За определенную сумму можно числиться на бумаге в списках той или иной воинской части, но при этом жить дома и вести привычный образ жизни. Или можно служить в армии и на бумаге участвовать в боевых действиях в зоне АТО, а на самом деле пьянствовать в глубоком тылу.

Поэтому стоит серьезно задуматься, не стали ли военкоматы пятым колесом украинской военной машины и нужно ли тратить такие огромные средства на их содержание.

РАКУРС