Стокгольмский международный институт исследований и проблем мира (SIPRI) разместил Украину в числе крупнейших экспортеров мира по итогам 2014-го года. Топ-10 мы не покидаем много лет, но первый замгендиректора концерна «Укроборонпром» Сергей Пинькас уверяет: гордиться особо нечем, а успехи прежних лет вряд ли удастся повторить в ближайшем будущем.
Все, что продавалось за рубеж в годы независимости, – скопившаяся на складах техника времен холодной войны. Ее охотно скупали лишь на малоперспективных рынках, часто, даже без модернизации.
С началом российского вторжения экспорт почти обнулился. Армейские склады теперь вычищают сугубо под нужды АТО.
В «Укроборонпроме» обещают в будущем делать ставку на модернизированную и новую технику. Правда, о каких-либо завоеваниях на экспортных рынках можно будет говорить после полного перезапуска отрасли. Одна из главных преград в этом – повсеместная коррупция. «Люди красть привыкли» – так Пинькас поясняет череду увольнений среди руководителей оборонных заводов за последний год.
Нынешние первые лица госконцерна, объединившего около сотни предприятий ОПК, впервые в его истории пришли из другой сферы. Гендиректор Роман Романов – из автобизнеса, где зарабатывал на импорте корейских автомобилей. В политике он отметился в роли главы избирательного штаба кандидата в президенты Петра Порошенко, носил мандат депутата местного уровня. Его первый зам Сергей Пинькас переехал в Киев также из Херсонской области с должности вице-мера Цюрупинска.
Пинькас уверяет, что отсутствие опыта и связей в оборонной сфере лишь развязывает руки, позволяя добиваться заметных результатов. Один из свежих примеров: новое руководство ГК «Антонов» предварительно договорилось о поставке более сотни самолетов «Антонова» за рубеж. Если эта сделка, действительно, состоится, она может затмить крупнейшие в истории украинской оборонки пакистанский и иракский контракты.
По данным SIPRI, последние пять лет объемы экспорта украинских вооружений составляли 3% от мировых продаж, мы занимали 9 место…
Точнее, 8-е место.
…На какие рынки «Укроборонпром» поставлял в прошлом году вооружение и технику, какие крупные контракты были заключены?
Может еще и перечень контрагентов перечислить? (смеется)
…И посредников...
Если серьезно, то тут важно понимать специфику. Роман Романов был назначен Генеральным директором «Укроборонпрома» 4 июля 2014 года. До этого внутреннего рынка (у «Укроборонпрома» - ред.) не было вообще – продукция обороны внутри страны не потреблялась, а все, что продавали, шло на экспорт. Торговали остатками с постсоветских времен. Нашли 20 БТРов, продали. Таким образом и формировалась масса, выводившая нас на 7-е, 8-е место в мире.
При новой команде специфика предприятия свелась к тому, что нужно работать над созданием внутреннего и внешнего рынков.
Когда появился внутренний рынок – а это Минобороны, Генштаб, МВД, Нацгвардия, СБУ – стало понятно, что на экспорт мы можем возить по остаточному принципу. Сегодня есть засекреченные документы, где четко обозначены нужды всех военных формирований. Условно: нужно 100 БТРов. Мы понимаем, что эту партию мы производим для внутреннего рынка. Но эти поставки не дают зарабатывать. Внутренними приказами рентабельность ограничена 5%. То есть, на миллионе прибыль составляет 50 тысяч. С учетом валютных рисков, даст Бог, выйдем в ноль. Вместе с тем, поставив для армии сотню БТРов, мы понимаем, что можем произвести, например, не 100, а 120 бронемашин. Вот этот «излишек» и может идти на экспорт. Если подытожить, то о цифрах, связанных с экспортом, пока нет смысла говорить. Все, что производится предприятиями концерна «Укроборонпром», потребляется внутри Украины.
Но вы же сами только что поправили, указав, что Украина в 2014-м году была восьмой в мире по экспорту вооружений…
80%, а то и больше этих экспортных продаж пришлось на первое полугодие (2014-го). По сути, до начала конфликта на востоке Украины.
Какая доля экспорта приходилась на Россию?
Это из разряда цифр, когда правду вам никто никогда не скажет, – настолько глубокие были производственные связи. Если мы говорим о продажах в Россию конечного продукта – будут одни цифры. Но вы хотите знать, сколько мы потеряли в целом.
…хотелось бы знать.
Зависимость Украины от России в нашей деятельности мы оценивали порядка 30%, может, чуть больше. То есть, в тридцати из ста случаев использовались российские комплектующие. Посчитать объем рынка(российско-украинского оружейного рынка – ред.), оцениваемого в несколько миллиардов гривен – сложно. Он, по сути, исчез, причем, двусторонне: мы и россияне сейчас ничего не продаем друг другу.
Например, в части высокоточного вооружения. Раньше система взаимоотношений выглядела так: условно, какая-то часть ракет производилась у нас. Затем поставлялась в Россию, где ракеты пакуются в специальный корпус. Потом изделие возвращалось в Украину, на нее монтировали боевую часть, комплексный продукт готов. Сейчас, мы смогли наладить производство этой «российской» части своими силами.
О какой ракете идет речь?
Ракетах, которые производит конструкторское бюро «Луч». «Корсар», не имеющий конкурентов в мире, и «Комбат». Насколько мы знаем, россияне усилили научные разработки, чтобы создать свои аналоги, но это займет не меньше 3 – 5 лет.
Конечно, где-то мы «просели», поскольку в Украине не производили определенные сплавы металлов, а из России теперь их никто не поставит. Пытаемся перекрыться поставками из других стран, лояльно настроенных к Украине.
Все же, хотелось бы прояснить с 2014-м годом. Вы говорили, что мы были на 8-м месте в мире. Как выразить эту сумму в цифрах?
Сейчас у меня нет этих данных.
А ключевые рынки сбыта?
Не нужно тешить себя надеждой, что Украину везде встречают с караваем. Наши классические рынки сбыта – это страны Восточной Европы, Африки, где пользовалась спросом советская «рухлядь». Техника, произведенная в 60-80-х, годах.
Сегодня мы меняем приоритеты, наш рынок – это модернизированная и новая техника и вооружения. Тот же танк «Оплот», танк «Булат» – модернизированный Т-64, оснащенный новым боевым модулем, прицельным комплексом, современной активной защитой...
Бронемашины «Дозор», новые ракетные комплексы, разработки, связанные с технической документацией, которая может быть интересна в виде сборки на неких совместных предприятиях. Ниши, которую мы можем занять исходя из экономических параметров, по цене и по качеству. Украина, объективно, по качеству производимого вооружения считается одним из лидеров в мире. У нас есть школы, мощная интеллектуальная база, конструкторские бюро, которые удалось сохранить и усилить, загрузив работой.
Государство начало финансировать оружейный сектор, что должно привести к появлению новых продуктов. Когда Президент Петр Порошенко поставил задачу войти в пятерку (мировых экспортеров – ред.) – это были не пустые слова.
Для этого нужны кардинальные изменения. К примеру, экспортный потенциал предприятия «Антонов» сегодня, по сути, нулевой. Нет финансовых, качественных, других показателей. Мы не можем, например, взять и сегодня отгрузить 20 самолетов. Хотя в мире потребность в самолетах этого производителя исчисляется сотнями. Вопрос: чего мы хотим? Красивую картинку с рассказами о светлом будущем, либо реальных фактов. А они в том, что госпредприятие «Антонов» не отгружало последние несколько лет на экспорт продукцию.
С этим была связана смена руководителя?
Вопрос «Антонова» я бы поставил в общий ряд со всеми. Он касается не объемов производства, а принципов управления. «Антонов» - большое предприятие со штатом в 13-14 тысяч сотрудников. Сегодня нужно развести функции конструкторов и менеджеров. Положительный опыт подобного разделения был Черкасский НПК «Фотоприбор», до недавнего времени – увядающее предприятие с минусовыми финпоказателями. Генеральному конструктору мы оставили только функции конструктора. Одновременно пригласили опытного менеджера из похожего по специфике работы предприятия, но исключительно на управленческую функцию. Сегодня это предприятие демонстрирует абсолютно иные показатели и не является слабым местом при выполнении определенных контрактов.
По такому же пути мы пошли на Харьковском конструкторском бюро машиностроения им. Морозова. Есть главный конструктор всего направления, а наряду с ним – менеджер, который отвечает за коммуникации, продвижение продукта и так далее. Так произошло на «Антонове». Такая практика останется и дальше.
Какой рынок у авиапредприятия, где оно наиболее востребовано?
У завода разработана большая линейка моделей, в которых заинтересованы как восточные (азиатские, арабские) так и европейские страны. «Антонов» производит уникальные нишевые позиции (средние транспортные самолеты).
Но предприятие практически не занимается сервисом, все отдано кому-то, это сумасшедшие деньги, которые не понятно куда уходят.
Сейчас проходит инвентаризация. Не хочу сказать, что там плохой менеджмент. Но в современных условиях он должен был работать иначе. На заводе сохранились уникальные кадры с уникальными умениями и навыками. Не думаю, что в ближайшие 10-15 лет появятся похожие. При этом, сколько самолетов предложили и воплотили в жизнь на ГП «Антонов» за последних 5 лет? Единственный Ан-178, насколько я понимаю, и то, с очень большим количеством вопросов. А сколько готовы потребить на внешних рынках?
Сколько?
Несколько сотен самолетов. Нами уже проработаны предварительные соглашения. Говорить о странах я не буду – это будет несколько некорректно.
Очевидно, что нужна госпрограмма: мы не можем оборотными средствами позволить себе сделать, к примеру, десять самолетов.
Как этот бизнес выглядел прежде: чтобы не простаивали люди, без контрактов собирались какие-то самолеты, а потом думали, куда это продавать. Сегодня на Харьковском авиационном заводе, где задолженность по зарплате порядка 40 млн гривен, стоит десяток фюзеляжей… Зачем их производили? Вынули всю «оборотку», произвели фюзеляж. Что дальше?!
Когда через себя это все пропускаешь, кроме нецензурной лексики больше ничего нет. Назовите мне хоть одну западную кампанию, которая «влупит» $10 млн, произведя товар на склад.
Вы говорили, что украинских оружейников не ждут с караваем за границей. Как может этому помочь кооперация с потенциальными покупателями? Есть ли в планах привлечение к участию в производстве вооружений и техники самих потребителей?
Такая практика, действительно, есть. Например, Украина не производит средства связи. Мы проводим переговоры с зарубежными компаниями в несколько этапов. На первом – обсуждаем, что покупаем, условно, несколько сотен единиц при условии передачи крупно-узловой сборки.
На втором этапе получаем новую партию, где глубина участия в производстве украинских предприятий значительно больше. Третий этап – это полноценное производство на территории Украины. Наличие совместных производств – это нормальная культура взаимоотношений, двигатель любого бизнес-процесса. На примере авиастроения: только две страны в мире имеют замкнутый цикл производства – это Япония и США.
В том числе поэтому сейчас ведутся переговоры о том, что одна из стран арабского мира рассматривает возможность закупки самолетов «Антонова» с перспективой строительства на территории этого государства совместного производства.
Можно оценить количество самолетов «Антонова», по которым есть предварительные договоренности?
Более 100 штук. Это предварительно согласованные контрактные позиции после нашего недавнего участия на международном авиасалоне в Ле-Бурже (Ранее и.о. генконструктора предприятия Дмитрий Кива сообщал, что азербайджанская авиакомпания Silk Way Airlines и ГП Антонов подписали контракт на поставку десяти самолетов Ан-178. Два таких самолета собирался купить Пекин, интерес проявляли Саудовская Аравия и страны Персидского залива – ред.).
Недавно в России руководство Авиакомплекса им. Ильюшина заявило, что к 2020-му году РФ может отказаться от АН-12, АН-72, поскольку эти самолеты отживут свой срок. На замену должен прийти аналог, разработанный совместно Россией и Индией. Насколько это вероятно и как отразится на украинском производителе.
Я давно себе дал слово, что наших российских коллег комментировать не буду.
Но тут речь не о политике, а, якобы, об устаревшем парке.
На «Антонове» сохранилась классная школа с классным продуктом. В России «лепили» холдинги, потом «разлепливали». В итоге, нет ни школы, ни производственных мощностей. Вы знаете, сколько самолетов Россия выпустила в последнее время?! Это и есть ответ на все вопросы. Большая страна должна выпускать самолеты сотнями в месяц. Этого и близко нет. Без нашей школы, российской авиации сегодня сложно будет куда-то выдвинуться. К примеру, в составе «Укроборонпрома» есть Научно-исследовательский институт авиационных технологий. Небольшое предприятие, но единственное в мире, которое имеет технологии разработок крыла. Без этого НИИ в России смоделировать крыло можно будет только лет через пять – десять.
В марте прошлого года, в разгар аннексии Крыма, производитель авиадвигателей «Мотор Сич», запорожское моторостроительное КБ «Ивченко-Прогресс» (входящее в состав «Укроборонпрома») совместно с российской «Объединенной двигателестроительной корпорацией» создали совместный Инженерный центр в Москве. Его специализация - совместная разработка и производство газотурбинных двигателей. Как этот факт соотносится с заявлением об отказе от сотрудничества с Россией в оборонно-промышленной сфере?
Все, что касается двойного назначения или военного назначения – все контакты с Россией прекращены, причем в принудительном, одностороннем порядке. Наши предприятия там однозначно работу свою не ведут.
Вы разве можете быть уверенным, что в рамках этого Инженерного центра «Ивченко-Прогресс» не принимает участие в госзаказах для российской армии?
Я уверен, что если директор «Ивченко-Прогресс» Игорь Кравченко занимается какими-то вещами, запрещенными действующим законодательством, то он сядет в тюрьму.
Мы постоянно мониторим ситуацию. У Украины и России был ряд совместных предприятий, в том числе с участием «Антонова», зарегистрированные на малопонятных площадках с участием российского ресурса (возможно, речь идет о компаниях Ruslan Salis GmbH (ФРГ) и Ruslan Inteational Limited(Великобритания) – ред.).
Что происходит с крупнейшим оружейным контрактом по поставкам вооружений и техники в Ирак? В 2009-м Украина и Ирак подписали соглашения о поставке сотен БТР-4 нескольких АН-32Б, других товаров на общую сумму $2,4 млрд. Последние годы звучала разная информация, в том числе о том, что контракт сорван по вине украинцев.
По иракскому контракту. Насколько я помню, последняя партия, отгруженная Украиной, была отбракована, и сейчас работают специальные уполномоченные органы, в том числе правоохранительные. Как только результаты будут понятны – мы их огласим.
Основная нагрузка, которая сегодня легла на «Укроборонпром», – это решение двух задач. Первая – предоплаченные контракты, которыми на самом деле никто не занимался. Иностранцам рассказывали, что практически все готово, а денег и след простыл, предприятие – в стадии банкротства. По таким договорам мы пытаемся убедить партнеров не предъявлять штрафные санкции, изменить сроки поставок. Другое направление работы – со странами, которые с пониманием отнеслись к непростой ситуации в Украине и просто сказали: ребята, вы разберитесь, мы можем ждать, а когда все наладится, поставите оговоренную продукцию. Третья группа – контракты, от которых заказчики в одностороннем порядке отказались.
Могу сказать, что нам удалось договориться с партнерами о неприменении штрафных санкций. Минус нынешней ситуации заключается в том, что сегодня на многих рынках конкурируем как раз с россиянами. Это означает, что при срыве условий поставки, рано или поздно такой товар купят, но не у нас, а у россиян или тех же китайцев, которые сегодня очень прогрессируют…
Поэтому мы много раз доказывали, что «Укроборонпрому» нужно дать возможность незначительного экспорта не в ущерб армии. Излишек, который сегодня армия не может выкупить…
Как пример, так называемый «тайский контракт». Вы знаете, что танки «Оплот» были поставлены в Таиланд. Эти танки пока не приняты на вооружение Минобороны, и когда звучат упреки, что «вы наших солдат чуть ли не под пули бросаете» – это политические манипуляции… Любой специалист вам скажет, что жизнь на поле боя у «Оплота» и «Булата» – 15-20 минут. (Ранее в «Укроборонпроме» заявляли, что для нужд АТО целесообразнее поставлять «Булаты», а не «Оплоты» - ред.). Для функций, необходимых армии, модернизированный Т-64, например, до уровня «Булат» – полностью соответствует. Только за цену одного «Оплота» можно произвести 30 модернизированных Т-64 для украинской армии. Давайте определимся, что для нас важнее. Мало того, тайский контракт важен еще с другой точки зрения. Пока Россия под санкциями, она не сможет с нами конкурировать на этом рынке.
Мы пересекаемся с Россией не только в Таиланде…
Все наши потребители, если мы говорим о продукции не новой, а модернизированной – всем известны. Это Африка, арабские и азиатские страны. В зависимости от определенного лобби, влияния тех же самых россиян, мы были где-то успешны, где-то - они. Поле, на котором мы работаем, в 99% случаев совпадает.
Вы ранее говорили о планах выпустить в 2015 году 50 бронетранспортеров «Дозор-Б». Они сбудутся?
Сейчас проходят испытания, мы готовы произвести и 50, и 70, и 120 единиц, но сама машина на вооружении еще не стояла. Мы получаем пожелания об усовершенствованиях – от панели прибора до определенных конструктивных моментов. Идет доработка, и вторая машина, буквально, со дня на день будет поставлена в войска (уже поставлена 13.07.2015 - ред.). Ну а после того, как «обкатка» закончится, приступим к серийному производству.
Сколько все же планируете успеть?
Я не хотел бы озвучивать, чтобы никого не дразнить. Скажу так: вопрос (выпуска «Дозора») стоит достаточно жестко. На Львовском бронетанковом заводе, который является базовым предприятие по сборке этой машины, не так давно был уволен руководитель. Претензия к нему была одна – срыв графиков. Мы считаем, что он должен был быть более активен. Идет конкурс, по итогам которого мы выберем более достойного руководителя, который справится с поставленными задачами.
Могу сказать так: по 2014 году и по 5-6 месяцам 2015 года мы все параметры, связанные с ремонтом и модернизацией всей техники выполняем в срок, даже с системным опережением. То есть, на две единицы больше мы передали «Булатов» сейчас, чем требовалось по контракту. Это достаточно оперативная работа…
Вы вспомнили об увольнении руководителя львовского бронетанкового. В последнее время складывается впечатление, что с кадрами в структуре «Укроборонпрома» что-то не так. За небольшой период были смещены с должностей руководители николаевского, киевского бронетанковых заводов. То же самое произошло на Харьковском заводе им. Малышева. В чем проблема?
Люди красть привыкли. Кого-то ловили на воровстве, другие умышленно затягивали процесс производства, находя в этом выгоду для себя. У одних война идет, а другие ищут, где на этом заработать.
Руководители этих заводов могут выдвигать встречные претензии. Например, руководство Николаевского бронетанкового доказывает в судах, что нарушение сроков по ремонту 30 машин БТР – 80 произошло не по вине завода. Якобы, были отведен слишком короткий срок на ремонт(один месяц), а технику пригнали в Николаев не в ноябре 2014 года, а лишь в марте 2015 – года.
Это не правда. Для представления о происходившем на Николаевском бронетанковом заводе – пару примеров из жизни. Руководитель (Александр Швец был уволен 16 мая – ред.) получил семь уведомлений о том, чтобы перевести деньги в государственные банки. Не исполнил, и теперь порядка 27 млн гривен осталось в банке «Киевская Русь», который, по сути, уже рухнул. Это деньги, которые были получены как предоплата по контракту и если мы проиграем суды, то с концерна взыщут эту сумму.
Мало того, на самом предприятии с поличным на обналичивании денег были пойманы несколько руководителей. Этим людям, когда они приходили на предприятие, мы сказали: работайте честно, качественно. При достижении определенных финансовых показателей (квартала, полугодия или года)они могли рассчитывать, например, на абсолютно легальные проценты от прибыли, сотни тысяч гривен, которые руководитель мог распределить на своих замов и так далее. Вместо этого идет следствие, поскольку около миллиона гривен через нескольких посредников были выведены с предприятия.
Вы говорили, что все эти увольнения связаны с воровством. Пока из публичных скандалов известно об уголовных претензиях подобного рода к руководству Киевского и Житомирского бронетанковых заводов. Остальные уволенные руководители срывали сроки. Это же не воровство…
Это как смотреть: с точки зрения юриста или обывателя. Когда мы получаем счет на три миллиона гривен, а после анализа выясняется, что цена завышена на миллион, то, с юридической точки зрения, это не воровство. Деньги будут украденными, когда произойдет оплата. А если ему (руководителю – ред.) не дали этот счет оплатить, но директор этот счет прислал, он украл или нет? Как трактовать? Когда получаешь подобные счета один раз, потом второй, третий… Руководителя предупреждают в официальном порядке: «парень, не надо так делать. Будь любезен, если тебя не затруднит, работай, пожалуйста, в правовом поле. Есть электронная площадка, размести, пожалуйста, там тендер и пускай тот, кто предложит ниже цену, при прочих равных условиях …». Я не хочу обвинять всех поголовно руководителей. Это не правильно и не корректно.
Мы можем ошибаться в кадровых назначениях. А где нам брать кадры? У нас 96 предприятий, на каждом, условно, по три зама. То есть 400 человек, которые должны быть одновременно честными, порядочными и профессиональными. Но, есть ли они в таком количестве?!
Для нужд АТО и не только в 2014 – 2015 году у нас предполагается целый зверинец бронетехники: «Дозор», «Шрек», «Кугуар», «Спартан», «Казак», «Хазар», британские «Саксоны»... Обывателю сложно понять, зачем такое разнообразие? Что из этого всего является передовым?
Заказчиком любой техники является определенное ведомство: Минобороны, Генштаб, Национальная гвардия. Исходя из своих потребностей, они выбирают ту или иную технику, которую мы для них закупаем.
У «Укроборонпрома» есть свои критерии. Если, к примеру, нужен легкий броневик, который в условиях войны в населенных пунктах и по пересеченной местности должен перевозить до 10 солдат, то это «Дозор». Альтернативы, производимой в Украине, нет. Как я уже говорил, переход на серийное производство этой машины требует времени. Так появились «Саксоны» - возможности ждать «Дозора» не было и мы начали искать альтернативу за рубежом.
Критерии выставлялись соответствующие – бронемашины должны обеспечивать защиту экипажа и быть неприхотливыми в обслуживании. Мы нашли «Саксоны» по 30 с лишним тысяч евро. Более выгодных предложений на рынке найти не возможно.
Минобороны вариант устроил. Зная отзывы военных, могу сказать, что решение достаточно успешное.
Новую технику, типа «Шреков», «Кугуаров» комментировать не могу – «Укроборонпром» их не поставляет (машины производит частное предприятие «АвтоКраз» - ред.).
Это не плохо, когда на рынке есть большое количество предложений. Внутренняя конкуренция заставляет быть в тонусе. С другой стороны, если мы говорим о разных автомобилях, грузовой или легковой – их надо водить разным людям.
Все же, сколько в этом году планируется произвести «Оплотов», БТР-4 и «Дозор-Б». Можете подытожить?
Если бы вы не были из Украины, я подумал бы, что вы российские шпионы. (улыбается - ред.). 38-й раз возвращаете меня к вопросу, который я деликатно обхожу. Все количество техники, необходимое военным, мы произведем.
Но вы же какие-то цифры называли в прессе…
Если я скажу: более 150-ти единиц – вас это удовлетворит? Нас же читают и российские товарищи. Когда они увидят цифры: 200 «Оплотов», 300 БТРов, 400 самолетов… решат, все, надо сдаваться! Я, конечно же шучу, но эти цифры – чаще закрытая информация.
На самом деле, все, что касается производства вооружений и техники в Украине, имеет много узких мест. Например, раньше сварку корпусов для БТР делало одно частное предприятие. Это ни у кого не вызывало вопросов, было прописано в конструкторской документации. Правда, не ясно, почему среди 130-ти предприятий концерна (в структуре «Укроборонпрома» до оккупации украинских территорий Россией) не нашлось одного, умеющего это делать? Причем, по нашим подсчетам, корпус стоит максим 500 тысяч, а его продавали за 980 тысяч гривен.
Что это за предприятие?
Завод «Лозовая» (Лозовой кузнечно-механический завод – ред.) Был раньше государственным, но потом стал частным. Когда нужно было ремонтировать 20 БТРов – они справлялись. Но когда появилась необходимость в 150-ти единицах, нам сказали: «а мы больше не можем…». Узким местом становятся не наши производственные возможности, а некие кооператоры. В итоге сегодня в Житомире, Киеве, Харькове – совершенно спокойно варятся эти корпуса. А «Лозовая» жалуется, что теряет рынок.
Еще одно узкое место – редуктора, раздатки и подобные вещи. Все, что когда-то в этой сфере у нас производили, ранее успели похоронить. Сегодня все возрождается. Наши возможности вчера и сегодня даже в рамках одного года – совершенно разные. К примеру, как только мы решили вопрос с производством упомянутых мной корпусов для бронетехники, появилась возможность увеличить в 2,5 раза выпуск БТРов.
Или пример завода им. Малышева. Они производили в год 20 радиаторов и воздухоочистителей. Когда мы приехали и серьезно с ними поговорили, их возможности сразу выросли вдвое….
Почему до момента оккупации восточных областей не были вывезены на безопасную территорию документация и оборудования важных предприятий – того же «Топаза»(производитель известных радиолокационных станций «Кольчуга»).
Этот вопрос кому?
Вам, в том числе.
У нас военные действия начались весной 2014 года. А новый руководитель, с которым я пришел в концерн, был назначен в июле. Там, где можно было сохранить интеллект, документацию, – мы это все делали и продолжаем делать. Очень большое количество людей, оставшихся без работы на захваченных предприятиях, сегодня трудоустроены у нас, в том числе на руководящих должностях, воплощая в жизнь прежние наработки.
Хотя переехали не все. К примеру, сотрудникам донецкого «Топаза» мы предлагали переезд в одну из областей Украины, государство готово было оплатить сопутствующие расходы, в том числе аренду квартир, но многие отказались. Какая-то часть из них уже уехала работать в Россию.
А вы знаете, куда «Топаз» перевезли?
Понятия не имею.
Были слухи, что перевозили оборудование в Россию…
Я же не сказал, что я не знаю. Я не знаю, как вам ответить.
Когда после смены власти в прошлом году новая команда заходила в министерства и на госпредприятия, то хватались за голову, подсчитывая, сколько разворовано. Есть ли у вас подобные претензии к экс-главе «Укроборонпрома» Дмитрию Саламатину и другим предшественникам?
Когда я шел работать в концерн, был уверен, что это структура, которая делает большое классное дело для страны, и у меня есть возможность стране помочь. Все, что я услышал в первый день работы: я коррупционер, взяточник, и это только потому, что я работаю в концерне.
То, что здесь было все не здраво, – это понятно. По очень большому количеству фактов, насколько я вижу по информации, которую шлют в виде запросов прокуратура и СБУ, ведутся уголовные дела. Я не отслеживал, на каком они этапе.
Концерн включает 96 предприятий. До захвата Крыма, Луганска и Донецка было еще больше – 134. Нам потребовалось время, чтобы вникнуть в их работу, разобраться. К примеру на Харьковском заводе им. Малышева кассовый разрыв составлял 1,3 млрд гривен. Что такое кассовый разрыв: были деньги – их не стало. Это то, что украдено.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
