Действие "крымского наркотика" на российское общество заканчивается, констатирует известный российский политолог Лилия Шевцова.
Весь цивилизованный мир вводит против России санкции, в этом вопросе Барак Обама добивается солидарной позиции от Европы — это реальные победы или просто имитация единства?
— Путин действует точно по закону непреднамеренных последствий. То есть, вместо того чтобы предотвратить движение Украины в Европу, он ускоряет его, вместо того чтобы приостановить процесс формирования украинской национальной идентичности, он ускоряет этот процесс. Вместо того чтобы консолидировать российское общество в рамках военно-патриотической мобилизации, он, по сути, углубляет экономический кризис, который подорвёт его позиции.
Он делает всё, чтобы ускорить агонию российского самодержавия и конец собственного режима. К тому же, несмотря на все усилия, действия Путина консолидируют европейское сообщество и западный политический мир в целом, который долгое время не был единым.
Насколько вероятен сценарий, при котором отношения Кремля с Западом вернутся на круги своя?
— По сути, нынешнее поколение политических лидеров Запада, и прежде всего Европы, не осознало, что Россия — это чуждая цивилизация, и Путин использует возвращение страны в прошлое для своего личного выживания. Они не рассматривают Россию как цивилизационную угрозу. И если Путин сейчас отступит, возьмёт паузу — выведет войска из Украины, перейдёт к другим способам давления на украинское общество и элиты, путём подкупа, создания своей группировки в новой Раде, — это может получиться.
Очень многое зависит от того, насколько сильно западное общественное мнение, насколько оно способно контролировать западную элиту, во многом, скажем так, лоббирующую российские экономические и политические интересы. Украина — это вызов.
Если Путину было так несложно контролировать украинскую политику через подкуп и своих агентов влияния, почему он решил воевать?
— Он мог раз хлопнуть по столу Крымом и на этом деле закрыть главу. Но дело в том, что, аннексировав Крым, он попал в ловушку. То, что называется бобслеем. Бросаешься в сани, тебя несёт, и ты не можешь остановиться. На основе Крыма Путин достиг того, чего мечтает достичь любой российско-советский лидер — военно-патриотической мобилизации. 81% — это безумный рейтинг политика, которому может позавидовать Иосиф Сталин. Достигнув этого, он не хочет потерять и половины процента.
Конец военно-патриотической мобилизации значит, что его рейтинг будет падать, потому что начался кризис. И тогда гиены в Кремле его загрызут. Население его не любит, поддерживает, но не любит. Поэтому он стал рабом бобслея военно-патриотической мобилизации, он должен идти дальше. Он не может достигнуть этой мобилизации за счёт подкупа украинских депутатов. Он может этого достичь за счёт войны и превращения себя в военного президента. Это его ловушка.
Тогда замороженный конфликт - явно не выход для Путина.
— Это не выход. Он здесь должен рассчитывать свои силы. С одной стороны, нужно каким-то образом снять консолидацию Запада против себя. С другой — нельзя допускать большой крови, потому что россияне не простят. Они за победу в войне, но без крови, как в Крыму. Россия не готова к крови, жертвам и гробам. Поэтому хоронят ночью и снимают таблички с могил.
Он должен решить эту проблему — не настроить против себя население и сохранить дух победы. Кроме того, он вынужден думать о каких-то моделях отхода. И он думает. Минские договорённости — это попытка взять паузу и задуматься, что дальше: ситуация в Украине — победа на какое-то время? Если нет, то нужно искать врага дальше. Но где?
Есть ли реальные перспективы у минского перемирия?
– Перемирие может быть устойчивым, стабильным, длительным, если обе стороны готовы пойти не только на компромиссы, но также одинаково смотрят на результат этих компромиссов. И обе стороны готовы пожертвовать теми интересами, во имя которых они пошли на столкновение. Но Москва и Киев имеют противоположные интересы, они по-разному видят формат политического урегулирования.
Дальнейшие боевые действия могут принести сторонам больше неприятностей, чем помощи в реализации своих интересов. Может быть, это и стало причиной перемирия?
— Обе стороны достигли определённых пределов в реализации своих задач. И обе стороны не могут добиться успеха, который бы их удовлетворил. Но это не означает, что они готовы к устойчивой форме мира. Это означает, что они готовы к паузе, во время которой обе стороны решают свои прагматические и технические задачи. Например, перегруппировка войск, которая производится украинскими силовиками.
Очевидно, российская сторона не только осуществляет определённые военно-тактические действия, но и использует перемирие, чтобы углубить раскол в западном сообществе между европейскими странами и Америкой, а также между самими европейцами. Это шанс поддержать позицию своих троянских коней внутри европейского сообщества, которые будут твердить, как мантру, что возможно только политическое урегулирование и что нужно заморозить ситуацию. А это означает сформировать в теле Украины нечто вроде украинского Приднестровья.
Я не исключаю, что Путин согласился бы на формирование такой незаживающей раны в украинском теле. Это не только препятствовало бы продвижению Украины в НАТО и ЕС, но и являлось бы кузницей кадров для расширения дальнейшей гибридной войны.
С чем, по вашему мнению, связан арест Владимира Евтушенкова?
— Думаю, что стремление Роснефти и её руководителя Игоря Сечина заполучить компанию Башнефть Евтушенкова наиболее правдоподобно. В совершенно деформированном российском политическом пространстве вообще трудно найти реальные истоки событий. Но тут многое лежит на поверхности. Решение Евтушенкова капитализировать Башнефть и разместить её акции на международном рынке, чтобы защититься от рейдерства, видимо, ускорило события.
Что означает сам факт попытки изъять собственность у лояльного к власти олигарха, который не мог её получить без одобрения Путина? Да то, что условный контракт 1993 года, предусматривающий безопасность в обмен на лояльность между президентом и российскими олигархами, больше не действует. А это значит дальнейшее разрушение тех принципов, которые хоть как-то регулировали российскую жизнь. Россия вкатывается в эпоху, когда каждый друг другу враг.
Недавно состоялась пресс-конференция бывшего министра обороны "ДНР" Игоря Стрелкова, на которой он сказал, что не собирается возвращаться в Донбасс, так как сейчас актуальнее бороться против пятой колонны в самой России. Возможно, это и есть тот самый враг, которого Путин уже нашёл?
— Стрелков повторяет то, что твердят российские пропагандисты. Поиск врага, если не вне страны, то внутри. Если у Путина не будет сил громить кого-то в Украине, Молдове, Крыму, Казахстане, он будет громить нас — пятую колонну. Только враг даёт ему рейтинг.
Какова перспектива того, что в России будет воссоздана модель Северной Кореи, чьё руководство бряцает оружием, угрожая соседям, и отчаянно борется против инакомыслящих внутри страны?
— Впервые после падения Советского Союза мы видим российское общество в таком состоянии. Общество абсолютно деморализовано, абсолютно дезориентировано. Общество, которому дали наркотик — крымскую победу. Но действие этого наркотика потихоньку заканчивается, и народ начинает приходить в себя. Поэтому мы не знаем, как он будет реагировать, и власть боится общества.
Более того, власть в ловушке. С одной стороны, она не может управлять Россией без мобилизации за счёт внешнего или внутреннего врага. А с другой стороны, у неё нет сил для репрессивного ресурса, как это было во времена Сталина. Поэтому страна не может выйти из милитаризации, но и сил на милитаризацию у неё тоже нет. Во что выльется эта очередная фаза агонии системы, мы не знаем. Но то, что России трудно стать Северной Кореей, — это факт.
У России открытые границы, у России всё ещё есть то меньшинство, которое выходило на улицу в 2011 году, оно никуда не делось. И к этому меньшинству скоро может добавиться та часть населения, которая уже скоро будет озлоблена. Просто мы не знаем, чего эти люди захотят.
У антивоенного движения в России есть перспективы, или же Кремль его проигнорирует так же, как и предыдущие протесты?
— Этот марш вызвал противоречивую реакцию даже в оппозиционной среде. "Нас много", — с восторгом говорили одни, те, кто опасался, что на марш придёт совсем мало народа. "Мы стали гетто", — говорили те, кто ожидал большей массовости. Я думаю, что прошедший марш — показатель переходящего момента, когда общество ещё не вышло из милитаристского угара. Но постепенно оно начинает выходить, и падающая экономика ему поможет окончательно проснуться.
Думаю, что следующий год станет годом пробуждения, и тогда мы увидим, каково поле для оппозиции и какой конкретно оппозиции. Путин делает всё, чтобы ускорить кризис. А Его Величество Кризис был и остаётся великой побудительной силой, которая поднимает народ и пробуждает его от спячки.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
