Смерть – это то, что ждет каждого из нас, вне зависимости от социального статуса, положения в обществе или благодетелей. О ней мы слышим каждый день, но все равно боимся, понимая всю неизбежность бытия.
Знай.ua попросил людей, которые сталкиваются со смертью ежедневно, рассказать о ней и о своем отношении к этому явлению (в зависимости от причин, природному, временами - и социальному).
Чтобы собеседники были максимально честны с нами, мы скрыли их фамилии и населенные пункты, где они проживают.
Владислав, врач-патологоанатом
Я никогда не хотел быть патологоанатомом. Всегда мечтал стать известным хирургом, который, как в кино, летит из дому, на ходу надевая халат, чтобы спасти очередную жизнь. Окончил университет, работал на скорой, в диспансере, в наркологии, в психушке. Потом вот предложили место. Думал, что временно, а оказалось навсегда.
В работе патологоанатома главное - это втянутся. Есть много профессий, где люди эмоционально выгорают. Потом привыкают. Чужое горе, беда не вызывают уже бессонной ночи, слез, переживаний.
Когда вскрываю труп, думаю о том, что человеку уже все равно. Для него закончились его боль, проблемы, несправедливость.
В морге пьют. Потому что вид растерзанного ребенка или чужих мозгов – неприятное зрелище. Эмоции нужно глушить. Одно дело - это созерцать, а другое дело - с этим работать. И даже чьи-то мозги или глазные яблоки нужно исследовать, собрать в одну кучу.
Сотрудники патанатомии всегда рискуют. Один раз я вскрывал больного СПИДом, порезался, мой коллега лечится от туберкулеза.
Когда вскрываю, просто не думаю, что это человек. Для меня это материал. Если думать, что эти тела когда-то были людьми, становится жутко. А особенно когда думаешь, что через год, десять, тридцать, твое тело будет так же лежать в морге. А если будешь к телам относиться, как к людям, у которых была своя жизнь, увлечения, проблемы, у которых есть родственники и любимые, просто сойдешь с ума.
После смерти начинается самопереваривание внутренних органов и тканей человека. А вместе с ним через некоторое время и гниение. Для того чтобы похоронить нормально умершего, в хорошем состоянии, процессы разложения замедляются бальзамированием или охлаждением тела.
Когда умерший похоронен, под землей уже нет сдерживающих факторов, и процесс разложения идет полным ходом. В итоге от него остаются только кости и химические соединения, такие как газы, соли и жидкость.
Бывает всякое, приходится иметь дело с такими трупами, от которых даже у закаленного профессионала встают дыбом волосы. Однажды привезли наркомана. Тело привезли полуразложившееся. Стаж наркомана был невысокий, всего пару недель. Умер от передозировки. Вскрытия проводить не было необходимости, всё и так было очевидно. Но проводить нужно. При вскрытии обнаружилось много интересных фактов. Было решено пригласить студентов из местного медунивера. Показывали им все, рассказывали. Двое студентов упали в обморок от увиденного. Пришли в себя, а возвращаться смотреть дальше отказались наотрез.
Про себя свой "материал" делю на группы. Есть люди, которым просто не повезло – например, шел человек, убили на улице случайно. Но в 75% люди сами виноваты в своей смерти. Выпил, полез поплавать – утонул, решил спуститься без страховки, или погонять на новом мотоцикле, или не пошел вовремя к врачу. Дуристика, да и все.
Люблю вскрывать стариков, которые умерли своей смертью. Человек свое прожил, у него даже посмертная энергетика какая-то особенная.
Не люблю залежавшиеся трупы. С ними всегда много проблем. Бывает, привезут, он в воде пробыл несколько месяцев. Такого и раздеть трудно, от него одежда с кусками кожи отрывается. Мороки много.
У патанатомов предрассудков нет. Разве только, что ни один патологоанатом не будет вскрывать человека, которого знал. Ни знакомых, ни родственников, ни друзей. Это табу.
Алексей, спасатель
Мне моя работа нравится. Вот бы еще платили чуток побольше, было бы вообще хорошо.
Мне нравится, когда мы успеваем. Вот позвонили, пожар - мы выехали, вытащили детей, стариков, беременных из горящего дома. Все потушили. Едем в часть и сами собой гордимся. Гораздо хуже, когда не успеваем или вызывают уже достать тело. Такая убитость сразу появляется, что словами не передать.
На своей работе я видел многое. Однажды выехали на ДТП, ехал мужик с семьей – жена, двое детей. В них фура въехала. Всего за пару минут человек потерял и жену, и детей. Так что все мы под Богом ходим.
Я много думал раньше над увиденным. Мог даже философствовать в компании на эту тему. Сейчас не думаю, иначе могу сойти с ума.
Умерших людей я классифицирую – просто для себя. Одних больше жалко, других вообще не жалко. Например, вот ребенок утонул – его жалко. А вот бомж напился, залез на чужую дачу, хотел погреться и сгорел вместе с дачей. Это разные степени жалости.
Самое обидное для меня, когда человека успели спасти – достали из груды металла или из огня, а он у тебя на руках скончался. У нас есть такой негласный закон: если человек умирает, нужно просто побыть с ним. Взять за руку, быть рядом, что-то говорить – все равно, что. Мне кажется, это правильно. Когда кто-то рядом, не так страшно умирать.
Иногда нас "добивают" менты. Вот только недавно выезжали на ДТП. Водитель грузовика - насмерть. Пока мы работаем ножницами по металлу, достаем тело, они уже бензин сливают и груз грабят. Вообще, обезбашенные люди.
Как-то раз был выезд. В лес пошла бабушка, упала в ущелье, умерла там. Мы ее доставали. Бабушки на минуточку было килограммов 150. Еле вытащили на носилках, она вся вздулась, кое-где кожа лопнула. Помню, тогда пришлось выбросить свою форму – у меня на ней полбабушки осталось.
Смерти я не боюсь. Хочу лишь прожить так, чтобы принести кому-то пользу, чтобы потом детям не было за меня стыдно.
В Бога верю, но я не фанат и не хожу каждое воскресенье в церковь. Бог у меня где-то глубоко в душе спрятан. Вера для меня – это очень интимное.
Я видел утопленников, висельников, погибших в ДТП, сгоревших и задохнувшихся. Часто думаю – а как я умру? Потом себе говорю: стоп, рано об этом думать. Подумаешь об этом на пенсии.
Я не устаю поражаться человеческой глупости. Вот например, прошлой зимой достаем утопленника – провалился под лед у самого берега. Тут же рядом мужик, видя все, что мы делаем, ступает на лед и мылится идти на другую сторону. Где логика?
Наталья, владелица ритуального бюро
Вообще-то я балерина. Профессиональная. Мой отец в 90-е годы открыл салон ритуальных услуг. Оказалось, что моя профессия никому не нужна. Пришлось идти к отцу. Думала, что временно, но потом его разбил инсульт, а у меня двое детей. Пришлось заниматься бизнесом.
К нам можно просто прийти и сказать, что умер близкий человек. Все остальное мы делаем сами: из морга заберем, гроб, венки, рушники организуем, яму выкопаем, зал для поминок закажем, если нужно, наши ребята несут гроб и крышку. В общем, возьмем на себя все заботы.
Люди никогда не интересуются процессами похорон. На этом мы и зарабатываем.
Мой отец раньше гримировал трупы. За это неплохо платят. Я тоже умею, но стараюсь отказаться от этой работы. Слишком тяжело и много приходится времени потратить, особенно если труп далеко не первой свежести.
Пару лет тому назад мы хоронили бабушку, которая хорошую неделю, если не две, пролежала в квартире. Приехал ее сын – миллионер. Заплатил мне 5 тысяч долларов за грим и маникюр. Сколько я намучилась. От бабушки отпадала кусками кожа, ее приходилось клеить на суперклей, а потом все обильно замазывать тональным кремом. Пока делала маникюр, на руках трупа одни кости остались. Пришлось лепить бумагу и тонировать. Маникюр не сделала, зато наклеила дешевых накладных ногтей. Заказчик остался доволен.
Однажды делала макияж женщине, которая умерла в одиночестве. Пару дней ее тело было в квартире. Обнаружили соседи, пошел запах. Пришлось ее приводить в парадный вид в прямом смысле в противогазе. Гроб был закрыт при похоронах, но родственники пожелали макияж и прическу.
Один мужчина как-то просил вернуть родной цвет волос жене, говорил, что боится, что они не встретятся потом в том мире, так как он ее не узнает, просил сделать ногти длинные, чтобы жена покойная чувствовала себя увереннее. Слушая такое, понимаешь, что люди просто входят в какое-то помутнение. Но, чтобы не обидеть человека, соглашаюсь на все капризы. А вообще стараюсь за такую работу не браться.
Хотела ввести в бизнес старшего сына. Но когда он увидел женщину в гробу, у которой еще пена изо рта шла и газы выходили – он упал в обморок. На мои уговоры, что это всего лишь почки работают, он не отреагировал. Хотя я доказывала, что женщина уже после вскрытия.
Я не верила раньше в посмертную энергетику. Пока не познакомилась с одной женщиной. Она утверждала, что ей под дверь налили мертвой воды, она вымокала ее тряпкой и сожгла ту тряпку. Но дым пошел на ноги, и теперь они у нее больные. Когда она показала ноги – я была в шоке. Ноги были распухшими до середины голени, причем очень необычно – распухлость была, словно под линейку. Оказалось, что на женщине был халат, когда она жгла тряпку, он и скрыл ноги, а вот там, где халата не было, и попал дым – там страх что делалось.
Бывает, ко мне подходят и просят отдать вещи покойника, веревочки, которыми руки связывали, еще что-то с покойника. Я могу ответить на такие просьбы и оплеухой.
Однажды всю ночь проплакала, когда мы хоронили убитую беременную девушку. Ее замучил до смерти сожитель. Человеческая жестокость не знает границ.
Иногда смерть – это облегчение. Родственники даже не скрывают этого. Есть же наркоманы, алкоголики, убийцы, одинокие старушки, которые всех достали. Порой некоторым людям и стоит умереть.
В Бога не верю, может, потом приду к вере, но пока никак. Я прагматик и атеист.
Свою работу и люблю и не люблю. Каждая работа важна, кому-то надо и таким делом заниматься.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
