Профессор экономики Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, признанный одним из самых авторитетных экспертов в мире по вопросам глобальных финансов, заявил, что человечество ждет "Очень Великая депрессия", вызвання коронакризисом.
Рубини предсказал глобальный финансовый кризис 2008 года и сейчас он говорит, что после него политические ошибки усугубляли те дисбалансы и риски, которыми была полна мировая экономика. Корреспондент.net публикует его статью на Project Syndicate.
Правительства не занимались устранением структурных проблем, обнаружившихся во время финансового краха и дальнейшей рецессии. Они откладывали необходимые решения, создавая серьёзные негативные риски, которые сделали новый кризис неизбежным. Теперь, когда кризис начался, существовавшие угрозы только обострились.
К сожалению, даже если нынешняя "Очень Великая рецессия" приведет к слабому, U-образному восстановлению экономики уже в этом году, за ней последует резкий обвал L-образной "Очень Великой депрессии" в ближайшем десятилетии. Ее причиной станут десять зловещих и весьма рискованных трендов.
Первый тренд касается дефицита бюджетов и сопутствующих рисков - долгов и дефолтов. В ответ на кризис, вызванный Covid-19, правительства принимают решения, которые требуют колоссального роста дефицита бюджетов (порядка десяти процентов ВВП или выше), причем ровно в тот момент, когда во многих странах госдолг уже достиг высоких или даже непосильных уровней.
Хуже того, потеря доходов многими домохозяйствами и компаниями означает, что долг частного сектора также станет непосильным, а это потенциально приведёт к массовым дефолтам и банкротствам.
В сочетании с быстрым ростом госдолга это практически гарантирует, что восстановление экономики окажется на этот раз даже более анемичным, чем восстановление после Великой рецессии десять лет назад.
Второй фактор - демографическая бомба замедленного действия в развитых странах. Кризис, вызванный Covid-19, показал, что в системы здравоохранения надо направлять намного больше бюджетных средств, а всеобщий доступ к услугам здравоохранения и другим важным общественным благам являются необходимостью, а не роскошью.
Но большинство развитых стран - это стареющие общества, поэтому финансирование подобных расходов в будущем лишь увеличит скрытые долги недофинансируемых сегодня систем здравоохранения и социального страхования.
Третья проблема - повышение риска дефляции. Нынешний кризис не только вызвал глубокую рецессию, но и привел к появлению огромных излишков на рынке товаров (неиспользуемые машины и мощности) и труда (массовая безработица), а также к краху цен на сырьевые товары, такие как нефть и промышленные металлы.
Это делает вероятной дефляцию долга, что увеличивает риски неплатежеспособности.
Четвертый (связанный с предыдущим) фактор - снижение стоимости валюты. Центральные банки будут пытаться бороться с дефляцией и стараться не допустить резкого роста процентных ставок (из-за колоссального увеличения долга), поэтому монетарная политика будет становиться всё более нетрадиционной и чреватой серьезными последствиями.
В краткосрочной перспективе, ради предотвращения депрессии и дефляции, правительствам понадобится монетизация бюджетного дефицита.
Однако со временем постоянные негативные шоки на стороне рыночного предложения, вызванные ускорением деглобализации и возобновлением политики протекционизма, сделают стагфляцию практически неизбежной.
Пятая проблема - широкие и радикальные цифровые изменения в экономике. В условиях, когда миллионы людей будут терять свои рабочие места или работать но зарабатывать меньше, разрыв в размерах доходов и богатства в экономике 21 века будет только увеличиваться.
Для защиты от будущих шоков в производственных цепочках компании в развитых странах будут возвращать свое производство из регионов с низкими издержками в свои страны, где издержки выше.
Но этот тренд не пойдет на пользу работникам в этих странах, а ускорит темпы автоматизации, создав понижающее давление на зарплаты и еще сильнее разжигая огонь популизма, национализма и ксенофобии.
И здесь мы подходим к шестому крупному фактору - деглобализация. Пандемия ускоряет тенденции балканизации и фрагментации, которые были уже очевидны.
Процесс разрыва связей между США и Китаем ускорится, а большинство стран отреагируют на это усилением протекционистских мер с целью защитить собственные компании и работников от сбоев в глобальной системе.
После пандемии мир будет характеризоваться ужесточением ограничений на передвижение товаров, услуг, капитала, труда, технологий, данных и информации. Это уже происходит в таких секторах, как фармацевтика, производство медицинских материалов и оборудования, а также продовольствия: в ответ на кризис правительства ограничивают экспорт продукции этих отраслей и принимают другие протекционистские меры.
Этот тренд будет усиливаться недовольством демократией. Лидерам-популистам обычно идёт на пользу слабость экономики, массовая безработица и рост неравенства. В условиях возросшей экономической нестабильности появится мощный импульс объявить иностранцев виновниками кризиса.
Как рабочие, так и широкие слои среднего класса окажутся более податливы к риторике популистов, особенно к их предложениям ограничить миграцию и внешнюю торговлю.
И здесь мы подходим к восьмому фактору: геостратегическое противостояние США и Китая.
Поскольку администрация Трампа прилагает все усилия, чтобы свалить на Китай вину за пандемию, режим председателя КНР Си Цзиньпина будет еще активней заявлять о том, что Америка строит заговор с целью не допустить мирного подъема Китая.
Разрыв китайско-американских связей в сфере торговли, технологий, инвестиций, данных, а также монетарных отношений будет нарастать.
Хуже того, дипломатический разрыв создаст условия для начала новой холодной войны между США и их противниками, причем не только Китаем, но и Россией, Ираном и Северной Кореей.
Поскольку в США приближаются президентские выборы, есть все основания ожидать всплеска тайных боевых киберопераций, которые потенциально могут даже привести к реальным военным стычкам.
А поскольку технологии - это ключевое оружие в борьбе за контроль над отраслями будущего (и в борьбе с пандемией), частный технологический сектор США будет все сильнее интегрироваться в промышленный комплекс национальной безопасности.
Последний риск, который нельзя игнорировать: экологические изменения, которые, как показывает кризис Covid-19, могут вызвать даже больший экономический хаос, чем это сделал финансовый кризис.
Регулярно повторяющиеся эпидемии (ВИЧ с 1980-х годов, SARS в 2003-м, грипп H1N1 в 2009-м, MERS в 2011-м и Эбола в 2014-16 годах) являются, как и изменение климата, по своей сути, рукотворными катастрофами: они порождаются низкими медицинскими и санитарными стандартами, злоупотреблением природными системами, а также возросшей взаимосвязанностью в глобализированном мире.
В предстоящие годы пандемии и многие паталогические симптомы изменения климата будут становиться более частыми, тяжелыми и дорогостоящими.
Эти десять рисков были хорошо видны еще до пандемии Covid-19, а теперь они угрожают идеальным штормом, который отправит всю мировую экономику в десятилетие отчаяния.
К 2030-м годам технологии и более компетентное политическое лидерство, возможно, позволят уменьшить, устранить или минимизировать многие из этих проблем, открыв путь к более инклюзивному и стабильному международному порядку, опирающемуся на сотрудничество.
Но такой счастливый конец предполагает, что сначала мы должны понять, как нам пережить предстоящую Очень Великую депрессию.
Напомним, ВСУ поразили коммуникационный узел Черноморского флота РФ: что известно.
Ранее Вести-ua.net писали, Новый мировой кризис: чего ждать в 2020 году.
Также Вести-ua.net сообщали, В ISW сообщают об успехе оккупантов в Донецкой области.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →