После ликвидации 22 мая лидера движения «Талибан» муллы Ахтара Мансура внутри группировки усиливается раскол. Несмотря на формальное избрание новым лидером движения маулави (высший толкователь канонов шариата) Хайбатуллы Ахундзады, одна из оппозиционных ему группировок уже объявила о своем недовольстве. Большинство экспертов говорит о начале перезагрузки «Талибана». В тоже время, на севере Афганистана формируется антитаджикская коалиция полевых командиров. Межэтнические противоречия начинают давать искру, что может привести к взрыву Афганского котла и проекции большой резни на весь регион Центральной Азии.
Раскол «Талибана» и фактор «Исламского государства»
В 2014 - 2015 гг Талибан заметно активизировался. Началось наступление на севере Афганистана. Талибам оставалось захватить центр провинции Кундуз и несколько уездов, граничащих с Таджикистаном. Но в начале 2016 г. афганские силы безопасности, при поддержке американских военных существенно подорвали позиции «Талибана». А 21 мая пресс-секретарь Пентагона Питер Кук сообщил, что в районе границы Афганистана с Пакистаном нанесен авиаудар по лидеру радикального движения «Талибан» мулле Мансуру, в результате которого он погиб.
Некоторые пакистанские источники при этом указывали, что Ахтар Мансур был убит на пакистанской территории после возвращения из Ирана, где он вел переговоры с российскими представителями.
Однако, ликвидация Мансура кроме ожидаемого раскола движения «Талибан» привела и к появлению новых вызовов безопасности в Центральной Азии.
Формально новым руководителем движения стал бывший заместитель Мансура по религиозным делам - маулави Хайбатулла Ахундзада.
Но новый лидер «Талибана» оказался не настолько авторитетен как его предшественник.
Как отмечают местные обозреватели, Хайбатулла не имел звания ни шейх и ни моулави, он просто мулла. Высшего религиозного образования у него нет. Родился он в провинции Кандагар, но не в городе Кандагар, он нурзай, но его семейство принадлежит к гильмендским нурзаям. Нурзаи как племя очень фрагментировано и не столько географически, сколько разнополярностью политической, экономической, культурной, военной.» Последний факт указывает, что у него не будет поддержки родного племени.
По мнению известного специалиста по Центральной Азии Александра Князева, «независимо от жизни или смерти Ахтара, его убрали с поста как более самостоятельного, поставили более послушного Хайбатуллу, да еще и обставив противовесами в виде Сираджа Хаккани и Мулло Якуба».
Собственно этого не скрывали и сами американцы. Их ставка была на раскол «Талибана», что и свершилось почти немедленно.
Маулави Хайбатулла Ахундзада признали не все талибы: группировка муллы Мохаммада Расула объявила, что готова самостоятельно представлять движение на переговорах с правительством страны.
В ответ представители нового «официального» руководителя движения маулави Хайбатуллы Ахундзады обвинили группировку муллы Расула в сотрудничестве с Кабулом и Вашингтоном. «Для нас мулла Расул не более чем марионетка афганской разведки»,- сказал пресс-секретарь Забиулла Муджахид.
Раскол внутри талибов наметился еще летом 2015 года. Тогда официально были подтверждены сообщения о смерти основателя «Талибана» муллы Омара, однако новый лидер мулла Мансур не смог заручиться поддержкой всего движения. Кроме того, он отказался от участия в мирном процессе, который инициировали Пакистан, США и Китай.
Афганские силы безопасности, совместно с американскими военными предприняли ряд успешных мероприятий по устранению наиболее непримиримых полевых командиров «Талибана». Так, 29 мая официальный Кабул сообщил о ликвидации десяти полевых командиров «Талибана» на севере страны (в провинции Кундуз).
По информации таджикского Радио Озоди, в результате успешной операции силовиков уезд Дархад, который граничит с Фархорским районом на юге Таджикистана, был полностью освобожден от талибов. В северной провинции Баглан от талибов были освобождены два важных стратегических района - Данди Гури и Данди Шахобиддин, что немного парализовало активность боевиков.
Раскол в среде талибов еще более снизит их потенциал. Но полностью списывать «Талибан» со счетов не стоит.
Во-первых, до сих пор под контролем талибов находятся провинции Гильменд, Кундуз и Баглан. Это создает серьезные угрозы для стран соседних с Афганистаном.
Во-вторых, симпатии значительной части пуштунов остаются на стороне «Талибана». И эти симпатии имеют не сколько религиозные основания, сколько этнические. На сегодня «Талибан» - это наиболее влиятельная пуштунская сила.
Поэтому перезагрузка «Талибана» неизбежна. Вероятнее всего, что в скором времени появиться несколько конкурирующих между собой «талибанов» или, даже, конфедерации группировок. Подобная децентрализация управления приведет к радикализации движения и сближения его фракций с другими антикабульскими группами. Не исключено, что «новое дыхание» «Талибана» откроется во время эскалации межэтнического конфликта на севере Афганистана.
Что мало вероятно, так это сближение «Талибана» с ИГИЛ. В этом можно полностью согласиться с тем же Александром Князевым, который считает, что попытки навязывания «чистого ислама» афганским моджахедам со стороны арабских джихадистов еще в 1980-х годах вызывали между ними конфликты вплоть до боестолкновений.
Действительно, ИГИЛ пока очень сдержанно проявляет себя на афганской территории и связанной с нею пакистанской Зоне племен. Существует как практическая конкуренция, так и очень серьезное идеологическое расхождение. Рассказывают, что еще когда в период правления «Талибана» в мае 1996 г. Осама бин Ладен прилетел из Судана в афганский Джелалабад, он сказал: «Слава богу, прибыли в Хорасан». В ответ лидер Исламской партии Афганистана Юнус Халес грубовато поправил его и сказал: «Вы прибыли в Афганистан, шейх»....
Cамо понятие «Хорасан» - красная тряпка и признак врага для пуштунов.
Однако, это не мешает некоторым группировкам в среде Талибана активно взаимодействовать с ИГИЛ, обеспечивать каналы трафика оружия и людей, выступать базами перевалки для походных групп, которые следуют в страны Центральной Азии и на Кавказ.
В апреле этого года губернатор афганской провинции Балх и лидер местных таджиков Атта Мохаммад Нур заявлял, что ИГИЛ стремится к созданию крупных баз в Афганистане, в том числе в Бадахшане, Пактие, Забуле. Основная цель деятельности «Исламского государства» в северных провинциях Сари-Пуль и Саманган заключается в оказании влияния на Центральную Азию, особенно в провинциях Бамиан и Дайкунди, с целью проникнуть в Узбекистан.
По нашей информации, на севере Афганистана полевые командиры талибов имеют прямые контакты с представителями «Исламского государства» и оперативно взаимодействуют в некоторых вооруженных операциях. Кроме того, по информации источника в Кабуле, талибы обеспечивают безопасность тренировочных лагерей ИГИЛ в близи афганско-таджикской границы.
В последние годы в Афганистане и Центральной Азии активно работали эмиссары салафитского толка, такфиристы, таблигисты, пропагандисты «Хизб ут-Тахрир», сумевшие найти свою аудиторию.
Кто начнет резню?
Межэтническое противостояние, которое накапливается в Афганистане, грозит обострением не только по линии «пуштуны-талибы» и все остальные, «неталибы», и это имеет прямое отношение к безопасности в Центральной Азии.
По информации российской «Независимой газеты», в последнее время группировки узбекской партии «Джумбиши Милли», возглавляемой вице-президентом Афганистана Абдулрашидом Дустумом, активно провоцируют напряжение с таджиками. Его союзниками выступают «Хезби Ислами» (партия Гульбеддина Хекматияра), «Харакати Ислами» (партия шиитов, Саидкасима Анвари), туркмены, а в некоторых случаях даже «Талибан».
Представители Дустума приветствовали в Facebook захват «Талибана» заложников в Кундузе среди таджиков. Сегодня активисты «Джумбиши Милли» уже не скрываясь называют талибов «братьями» и благодарят их за убийство сторонников Ато Мохаммада Нура (лидера таджиков) в Кундузе, призывая их наведываться и в Балх, чтобы «очистить провинцию от сторонников Нура».
В начале июня в Мазари-Шариф сторонники Дустума и Хекматияра пытались устроить демонстрацию против Нура, который является по совместительству еще и губернатором провинции Балх. Накануне ночью на воротах у въезда в Мазари-Шариф были задержаны десятки машин с вооруженными лицами из других провинций, пытавшихся въехать в город.
После убийства генерала Мохаммада Дауда Дауда в мае 2011 года основным реальным лидером таджиков на севере является губернатор Балха Атто Мохаммад Нур. Он контролирует большую часть афганского севера далеко за пределами Балха и имеет влияния на крупные таджикские военные формирования. Нур ведет собственную внешнюю политику, дистанцируясь все более от Кабула. Это не может не волновать как местных узбеков, так и пуштунов.
Следует отметить, что конфликт между узбеками и таджиками в этом регионе не являются чем-то новым. В 1990-х - 2000-х гг таджикская группировка «Джамаате Исломи» и партия Дустума воевали между собой.
По словам представителя Фонда Ф.Эберта в Таджикистане Рустама Хайдарова, «неприязнь пуштунов к афганским таджикам и вообще ко всем таджикам очень велика. Эта неприязнь аналогична неприязни израильтян к арабам, и поэтому никакого мира между таджиками и пуштунами в Афганистане не будет».
В то же время, таджики в Афганистане являются второй по численности этнической группой, составляя по разным данным от 8 до 10 миллионов человек. Таджики составляют большинство в северо-восточных и западных провинциях Афганистана: Балх, Тахар, Бадахшан, Парван, Панджшер, Каписа, Баглан, Гор, Бадгис, Герат. Значительные группы таджиков населяют также другие провинции страны (за исключением провинций Нуристан, Нангархар, Хост, Забуль).
Большая часть их вооруженных формирований ориентирована именно на амбициозного Ато Мохаммад Нура, а не таджиков в правительстве в Кабуле. Кроме того, у таджиков есть важное преимущество - они контролируют львиную часть наркотрафика из Афганистана в страны Центральной Азии.
Узбеки составляют 6 % от населения Афганистана, а их общая численность - ок. 1,7 млн чел. В основном это представители племен каттаган, минг, сарай, кунград, кенегес и некоторых других - живут на территории провинций Фариаб (54%), Джаузджан (40%), Балх (11%), Саманган и, в меньшей степени, в Тахоре, Кундузе и Бадахшане.
По мнению Александра Князева, влияние Дустума среди узбеков сегодня ограничивается в основном его родной провинцией Джаузджан, отчасти провинцией Сарипуль, да и то относительно: в Джаузджане идут бои с талибскими (этнически туркменскими) группировками, боевые действия охватывают помимо Джаузджана и соседние Батгиз и Фариаб, контролируют эти же группировки и часть Сарипуля.
Туркмены являются вторым по численности после узбеков тюркским народом. На начало 1980-х гг. их насчитывалось не менее 500 тысяч , это племена эрсари, али-эли, сарыки, салоры, текинцы и некоторые другие. Примечательно что более половины современных туркмен - это потомки беженцев, опасающихся коллективизации в Туркменской ССР в 1920-х годах. Значительная часть туркмен присоединилась к «Талибану» и воюет с узбеками и таджиками.
Центральный горный регион страны (Хазараджат) населяют хазарейцы, это, прежде всего, провинция Бамиан, много их живет в Балхе, анклавы хазарейцев имеются также в Урузгане, Газни, Вардаке, Гуре, Герате, Кандагаре. Признанными хазарейскими лидерами остаются Мохаммад Мохаккик и духовный авторитет Абдул Карим Халили, а также партия «Хезби Вахдат». Хазарейцы оказались вынужденными союзниками таджиков в их борьбе против узбеков, талибов (пуштунов) и туркмен, с которыми у них традиционно сложные отношения.
На юге Афганистана проживает и непуштунское население, есть большие таджикские и шиитско-хазарейские анклавы. Есть проблема дариязычных пуштунов. На севере страны - крупные анклавы переселенных пуштунов. Одним словом, Афганистан сегодня это территория, а не государство, где традиционные этнические противоречия накладываются на религиозный фактор, умноженный на интересы внерегиональных играков.
Для того, чтобы началась резня и масштабные военные действия между этническими группировками достаточно, чтобы одна из сторон дала слабину. В данном конкретном случаи «слабину» дал «Талибан». Его ослабление (а точнее усиление децентрализации) создаст соблазн узбекам, пуштунам и туркменам посчитаться с таджиками. «Талибан» был общей опасностью и конкурентом, который сближал непуштунские и неталибские группировки. Теперь талибы часто выступают в роли наемников в разборках между узбеками и таджиками. Теперь все зависит, насколько внерегиональные игроки заинтересованы в дестабилизации Афганистана и всего региона в целом.
Внешние интересы
В войне в Афганистане может быть заинтересованно много акторов. Речь идет, конечно не о полномасштабной войне «всех против всех». Например, в США не исключают локальное кровопускание с целью дестабилизации пограничья Ирана и создание турбулентных процессов для Центральной Азии, а значит и для России с Китаем. Кроме того, в Вашингтоне не отказались от идеи перекроить карту «Большого Ближнего Востока», создав квазигосударственные образования («Большой Пуштунистан», «Конфедерацию северного Афганистана», или «независимый Белуджистан»).
Российские эксперты указывают на активизацию Турции в регионе, которая активно работает над консолидацией тюркских военизированных групп и провоцирует конфликт с таджиками. Целью Анкары в данном случаи является как усиление собственных позиций в регионе, так и создание форпоста для возврата в Центральную Азию, откуда ее выдавила Россия.
Не без интереса наблюдает за афганским пасьянсом и Китай, который имеет собственный интерес в усилении пуштунов и купировании рисков распространения сепаратизма и исламского фундаментализма на Уйгуристан.
Россия же пытается сдерживать стороны, но ее влияние не достаточно для того, чтобы потушить все тлеющие конфликтные точки. Как верно отметил тот же Александр Князев, для России все что ниже реки Чу политически потеряно. И вопрос только в том, когда домино начнет складываться.
Центральная Азия
Сложно не согласиться с Князевым и в том, что Афганистан, Таджикистан и Киргизстан в случае новой фазы афганской войны превратятся в единую конфликтную зону. Это только подтверждается низким уровнем охраны государственных границ между Афганистаном и Таджикистаном, между Таджикистаном и Киргизстаном. Несомненно, близость зоны конфликта обязательно окажет воздействие на Узбекистан и Казахстан. Такое развитие событий может повлечет за собой участие в конфликте и России.
А то, что условия для такого рассклада давно созрели, мы писали в прошлых публикациях.
Для понимания ситуации следует указать на одну особенность региона - раздельность этносов, которые проживают на этой территории. Например, в Афганистане проживает около 8 - 10 млн таджиков, при том, что в самом Таджикистане их всего 6,5 млн. Около полумиллиона туркмен проживают в Афганистане, при том, что в самом Туркменистане насчитывается 4 млн чел. 1,7 млн узбеков живет в Афганистане, при том, что население Узбекистана составляет 25 млн.
Поэтому возрождение того же «Исламского движения Узбекистана» в Тахаре, Кундузе, Бадахшане проецируется на всю Ферганскую долину. Также как и концентрация таджиков недовольных режимом Эммали Рахмона в Афганистане создает условия для формирования нового исламистского подполья в Таджикистане. Границы тут условны.
Война в Афганистане вызовет цепную реакцию в странах Центральной Азии, а следовательно создаст новую геополитическую реальность. Это тот «черный лебедь», которого так боится Москва и тот, кого так хотим увидеть мы в Киеве
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
