Годовщина Евромайдана стала датой с вопросительным знаком, поводом не столько для торжеств, сколько для раздумий. Украина, выйдя из состояния относительного покоя и равновесия, провела 365 дней, зависнув между состоянием мира и войны. Мы столкнулись с целым рядом моментов, которые год назад не могли бы себе представить ни в самых смелых фантазиях, ни в страшных снах. Что и почему с нами произошло? Какие цели и результаты достигнуты и насколько они соответствуют друг другу? Сопоставимы ли приобретения и потери?
На эти и другие вопросы «k:» искали ответы — взвешенно, спокойно и объективно, без идеологических шор и политических фильтров.
В сентябре нынешнего года известный российский писатель, публицист и критик Дмитрий Быков дал интервью украинскому журналу «Фокус». На вопрос, как бы он описал современную Украину, Быков ответил: «Тут мне хватит одного слова: Майдан. Это стало главным стилем украинской политики, главным органом власти и главным критерием истины. Этим клянутся, об этом вспоминают как о высшей точке национальной истории, это стало синтезом всего хорошего и плохого, что есть в нынешней Украине: неразбериха, самоупоение, героизм, самоорганизация, глупость, подвиг. Я по‑прежнему убежден, что без Майдана было бы лучше, но понимаю и то, что без него было нельзя». Последняя фраза из этого интервью стала красной тряпкой для отечественных интеллектуалов, воспринимавших события конца 2013 — начала 2014 года как храмовое действо. И неспроста. Ведь Евромайдан был не просто самой эмоционально напряженной и драматичной акцией протеста в истории независимой Украины, а без преувеличения вехой в жизни каждого из украинцев, своеобразным былинным камнем, возле которого путнику следует делать непростой выбор — принимать новую реальность страны или в буквальном смысле слова выходить из нее.
Если бы не утеря контроля над рядом территорий Украины и вооруженный конфликт на востоке страны, может быть, мы до сих пор с упоением обсуждали бы «завоевания Майдана» — смену власти, всплеск гражданской активности, ментальный разрыв с советским прошлым и т.д. Но жизнь потекла настолько стремительно, а «завоевания Майдана» оказались столь противоречивыми, что сам Майдан очень быстро превратился в большую легенду, сплетенную из мечтаний, надежд и чувственных порывов, трансформировался в национальный миф со сказочными элементами. Чего стоит один только «золотой батон» — символ, сочетающий в себе высшую точку материального выражения государственной власти и предел заурядности эстетического вкуса, — а также Межигорье: до некоторых пор сказочная страна, неприступная крепость, оказавшаяся после взятия ценным, но бесцельным трофеем. Или «Небесная сотня» — опоэтизированные национальные герои, воплотившие в себе решимость народа в отстаивании свободы, независимости и человеческого достоинства.
Эти символы в какой-то степени являются гранями мечты о новой стране, которая сбывается слишком медленно, поскольку оказывается, что для ее достижения народного гнева и героизма недостаточно. Более того, время показывает, что благородные порывы, которые принято называть «волей Майдана», могут превращаться в лишенную всякого пафоса обыденность и даже в языковые штампы.
Один из таких штампов — «страна изменилась». В этом клише содержится утверждение о том, что в украинском обществе после Майдана произошли радикальные и необратимые позитивные перемены, связанные с кристаллизацией политической нации, формированием спроса на реформы, ростом ответственности за судьбу страны, сознательности в выборе власти и т.д. Отчасти, бесспорно, так и произошло. Не надо проводить социологические исследования, чтобы почувствовать (а порой даже увидеть) рост патриотизма, приверженность политическому курсу на европейскую и евроатлантическую интеграцию, стремление отстраниться от «национально-языковых» и религиозных вопросов, которые всегда являлись предметом распри. Но вместе с тем нельзя не замечать далекой от европейских ценностей нетерпимости в общественно-политической дискуссии, переходящей в отчуждение настороженности к беженцам и вынужденным переселенцам. Кроме того, европейская и евроатлантическая интеграция, как показывают опросы, связывается в коллективном сознании скорее с безопасностью, чем с исповедыванием каких-то особых ценностей, стремлением жить по‑новому, «по‑европейски», уважая права и свободы каждого украинца.
Можно назвать еще несколько понятий, вошедших в лексикон на волне Майдана, но ставших либо мифологемами, либо довольно условными фактами. Прежде всего понятие о том, что Майдан вывел на политическую авансцену новую политическую элиту, которую все так долго ждали. Действительно, зимние события стали серьезной кузницей кадров для украинского политикума, проложили дорогу в исполнительную и законодательную власть ярким общественным деятелям. Но недоверие и скепсис по отношению к ним стали столь ощутимыми, что кое-кто заговорил о том, что «третий Майдан» неизбежен.
Еще одним мифом стал «ленинопад», который принято считать признаком разрыва общества с советским прошлым. Действительно, провал на парламентских выборах Коммунистической партии Украины в какой-то степени является доказательством этого признака. Но это вовсе не свидетельствует о том, что десоветизация произошла повсеместно и затронула все слои общества.
Особо следует упомянуть о самоорганизации народа, которая стала легендарной. И в самом деле, Майдан дал невиданный импульс волонтерскому движению, появлению отрядов самообороны, притоку добровольцев в армию, да и просто благотворительности. Но этот социальный тренд, судя по всему, подпитывается напряженной обстановкой на востоке страны, а не является отражением изменения самосознания общества в том плане, что оно наконец решилось самостоятельно навести порядок там, куда у государства не доходили руки. Как раз наоборот — результаты президентских и парламентских выборов свидетельствуют, что патерналистские ожидания украинцев никуда не девались, а общественный контроль над властью часто сводится к выражению недовольства в социальных сетях. Собственно, по большому счету можно считать мифом, что народное вече в центре Киева стало инструментом такого общественного контроля. На данный момент это скорее фактор давления на власть, выражение отношения к ее представителям.
Что же получается? «Без Майдана было бы лучше»? Этот вопрос в корне неверен. Майдан вовсе не стал причиной общественно-политических и экономических потрясений, постигших нашу страну. Он стал следствием негатива, накопившегося в отношениях между властью и обществом и внутри самого украинского общества. Через Майдан надо было перейти, чтобы не только решиться говорить об этом негативе открыто, но и чтобы избавиться от него.
Пройдя через Майдан, общество, может, и не преобразилось в корне, но оно во многом познало само себя и, пожалуй, поняло: «революция достоинства» легко может обрасти мифами, далекими от реальных инструментов демократии. Но эти мифы важно помнить, если действительно хочется жить по-новому.
Напомним, Европа должна помочь Украине сделать сложный выбор, - МИД Турции.
Ранее Вести-ua.net писали, Украина как Европа: национальный вопрос.
Также Вести-ua.net сообщали, Гороскоп на 12 декабря: прогноз для всех знаков зодиака.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →