Женившись, мастер боевых искусств Ичиро с оптимизмом строил планы на будущее. Вместе с супругой Томокой они жили в своем собственном доме в Сайтаме, благополучном пригороде Токио. У них родился первенец Тим. Семья взяла кредит, чтобы открыть пельменную. Но внезапно случился дефолт, и супруги оказались в долгах.
Они поступили так, как поступают сотни тысяч японцев в подобных обстоятельствах: продали свой дом, собрали вещи и исчезли. Навсегда, пишет rusjev.
Из числа многих странностей, которые присущи японской культуре, малоизвестным остается феномен «испаряющихся людей». С середины 1990-х годов в стране ежегодно исчезает приблизительно 100 тысяч японцев. Они сами изгоняют себя из общества из-за пережитых унижений разного масштаба: развода, долга, увольнения с работы, проваленного экзамена.
Французский журналист Лена Може узнала об этом в 2008 году и пять лет посвятила исследованию феномена «испаряющихся людей», рассказывая истории жителей Японии, в которые сама не могла поверить. «Это табу. Об этом нельзя говорить. Но люди исчезают, потому что знают: они смогут выжить на дне японского социума», — говорит Може. Эти потерянные люди живут в городах-призраках, которые сами же и построили.
Город Санья не отмечен ни на одной карте. С технической точки зрения его вообще нет. Это трущобы в пределах Токио, о существовании которых власти предпочитают молчать. Территория находится под контролем якудза — преступной организации, которая нанимает людей для выполнения нелегальной работы. «Испарившиеся» живут в крошечных убогих номерах гостиниц, зачастую с общими туалетами и без доступа в интернет. В большинстве таких отелей запрещается разговаривать после шести вечера.
Здесь Може повстречала Норихиро, 50-летнего мужчину, который устроил свое исчезновение 10 лет назад. Он изменял жене, но настоящим позором для мужчины было то, что он потерял свою работу инженера. Из-за стыда он не мог сообщить об этом своей семье. На протяжении недели Норихиро вел себя так же, как обычно: вставал рано утром, надевал костюм и галстук, брал портфель, целовал жену на прощание, после чего ехал к офисному зданию своей прежней работы и сидел в машине весь день, ничего не ел и ни с кем не разговаривал. Страх, что его ложь раскроется, был невыносим.
«Это не могло продолжаться вечно. После семи вечера мне все еще приходилось ждать в машине, потому что часто после работы я ходил выпивать с начальством и коллегами. Когда я возвращался домой, мне казалось, что жена и сын начинают что-то подозревать. Я чувствовал себя виноватым. Я больше не мог их содержать», — говорит Норихиро.
В день зарплаты он надел чистую выглаженную одежду и сел на поезд в сторону Санья. Он не оставил семье никакой записки, и все его родственники считают, что мужчина ушел в лес Аокигахара, где покончил жизнь самоубийством.
Сегодня он живет под чужим именем, в комнате без окон, а дверь запирает на навесной замок. Он очень много пьет и курит. Практикуя такую мазохистскую форму наказания, мужчина решил прожить остаток своих дней. «Спустя все эти годы я мог бы вернуться. Но я не хочу, чтобы близкие видели меня в таком состоянии. Посмотрите на меня. Я выгляжу как ничтожество. Я и есть ничтожество. Если я завтра умру, то не хочу, чтобы меня опознали», — признается Норихиро.
Юичи — бывший строитель, который исчез в середине 1990-х годов. Он должен был заботиться о больной матери, но обанкротился из-за расходов на лекарства для нее. «Я не мог пережить того, что не оправдал надежды матери. Она дала мне все, но я оказался не в состоянии позаботиться о ней», — рассказывает мужчина.
Юичи заселил свою мать в номер дешевой гостиницы и оставил ее там. Его поступок может показаться парадоксальным, даже извращенным, но не для японской культуры, в которой самоубийство считается самым достойным способом, чтобы стереть позор, который пал на семью. «Вы видите людей на улице, но они уже прекратили свое существование. Бежав от общества, мы исчезли, здесь мы медленно себя убиваем», — говорит Юичи о Саньи, месте, куда он переехал.
Больше всего случаев «испарений» в Японии было после двух ключевых событий: поражения во Второй мировой войне, когда вся страна испытывала чувство национального позора, и в период финансовых кризисов 1989 и 2008 годов.
Стали появляться подпольные организации для оказания услуг тем, кто хотел выдать свое исчезновение за похищение. В домах этих людей устраивали погром, чтобы все было похоже на ограбление, им делали фальшивые документы, чтобы их невозможно было отследить.
Шу Хатори девять лет управлял компанией, которая помогала людям «испариться».
Одной из таких организаций была компания «Ночные переезды», которую открыл Шу Хатори. Он занимался легальным бизнесом — мебельными перевозками, — пока однажды к нему не подошла женщина с вопросом, не мог бы он помочь ей «исчезнуть вместе с мебелью». Она жаловалась, что из-за долгов мужа жизнь стала невыносимой.
Хатори брал за свои услуги 3,4 тысячи долларов. Он сталкивался с разными клиентами: с домохозяйками, которые истратили все семейные сбережения, с женами, от которых ушли мужья, и даже со студентами, которые устали жить в общежитии.
Когда Хатори был ребенком, его родители тоже сбежали, оказавшись в долгах. Он считал, что делает доброе дело, помогая тем, кто к нему обращается: «Люди часто называют это трусостью, но за годы работы я понял, что это всем только на пользу». В конце концов Хатори бросил эту деятельность — правда, отказался делиться подробностями такого своего решения.
Хатори был консультантом на съемках японского телесериала «Ночной полет». Теленовелла, основанная на реальных случаях исчезновений, стала хитом в конце 1990-х. В центре сюжета была организация «Восходящее солнце», прототипом для которой послужила компания Хатори.
Вот выдержка из описания сериала: «У вас финансовые проблемы? Увязли по уши в долгах? “Восходящее солнце” — консалтинговая фирма, которая вам нужна. Слишком поздно для промежуточных мер? Побег или суицид — единственный выход? Обращайтесь в “Восходящее солнце”. Днем Гэндзи Масахико работает в авторитетной консалтинговой фирме, а ночью помогает отчаявшимся людям начать новую жизнь».
Книга об исчезнувших, подготовленная журналистом Леной Може и фотографом Стефаном Ремаэлем.
Независимо от причин позора, который вынуждает японцев «испаряться», их семьям от этого не становится легче. Многие родственники так стыдятся того, что их близкий человек пропал, что, как правило, даже не сообщают об этом в полицию.
Те семьи, что пытаются разыскать «испарившихся», обращаются к частной организации, которая хранит в тайне всю информацию своих клиентов. Адрес фирмы найти сложно, а ее штаб-квартира представляет собой крошечный офис с одним столом с и пожелтевшими от сигаретного дыма стенами.
Организация состоит из сети частных сыщиков, многие из которых лично сталкивались с исчезновением или суицидом близких, и поэтому работают на безвозмездной основе. В среднем ежегодно они расследуют около 300 случаев. Их работа усложняется тем, что в Японии нет государственной базы с данными о пропавших без вести людях. У граждан страны нет документов с идентификационным номером, вроде номера социальной страховки или паспорта, которые позволяли бы отслеживать перемещения человека по стране. У японской полиции также нет доступа к информации о банковских операциях.
«Большинство расследований обрываются на полпути, — говорит Сакаэ Фуручи, руководитель группы сыщиков. — Проблема в высокой стоимости найма частных детективов: от $500 в день». Это неподъемная сумма для тех, чей близкий человек сбежал из-за долгов. Люди, которые «испаряются», зачастую меняют имена и внешность. Другие просто считают, что их никто не будет искать.
Кабукчо, район красных фонарей в Токио.
Сакаэ удалось найти молодого человека, который однажды не вернулся домой после экзамена. Знакомый случайно заметил его в южной части Токио. Сакаэ бродил по улицам, пока не отыскал этого юношу, который, по его словам, трясся от стыда. Молодой человек боялся, что разочарует свою семью, так как не сдал экзамен. Его посещали мысли о самоубийстве, но он не смог покончить с собой.
Сейчас Сакаэ расследует исчезновение матери восьмилетнего мальчика-инвалида. Она «испарилась» в день выступления сына на школьном спектакле, несмотря на свое обещание сидеть на первом ряду. С тех пор ее никто не видел. Сын и муж пропавшей не находят себе места: женщина никогда не давала никому понять, что несчастна, страдает или сожалеет о каком-то своем поступке.
Сакаэ не теряет надежды ее разыскать. «Она мать, — говорит он. — Возможно, судьба приведет ее обратно к близким».
Скалы Тоджинбо известны рекордными показателями самоубийств.
Согласно отчету Всемирной организации здравоохранения за 2014 год, уровень самоубийств в Японии на 60 процентов выше, чем в среднем в мире. За день в стране совершается от 60 до 90 суицидов. Многовековая практика лишения себя жизни восходит к самураям, которые делали харакири, или камикадзе, военным пилотам времен Второй мировой войны.
Японская культура также подчеркивает превосходство группы над личностью. «Выпирающий гвоздь нужно вбить» — японская максима. Тем, кто не может или не хочет вписаться в общество и придерживаться его жестких норм и фанатичного трудолюбия, остается «испариться», чтобы обрести своего рода свободу.
Для молодых японцев, которые хотят жить по-другому, но при этом не желают разрывать отношения с близкими, существует компромиссное решение: стать отаку, то есть периодически сбегать от реальности, наряжаясь любимым персонажем аниме.
«Побег не всегда должен быть настоящим. Мы мечтаем о любви и свободе и иногда довольствуемся малым: костюмом, разученной песней или танцем. Для Японии и этого много», — говорит молодой человек по имени Мэтт.
Напомним, Путин совершил большую ошибку: эксперт объяснил, что не так пошло в Китае.
Ранее Вести-ua.net писали, Илья и Вадим Сегал: вернутся ли в Украину потрошители банка «Надра»? Часть 2.
Также Вести-ua.net сообщали, Подоляк рассказал, кто у Путина планирует стратегию войны.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →