Наивные романтики надеются - чтобы достичь успеха в обществе, достаточно знать много интересных историй. Искушенные ценители полагают, что талант рассказчика важнее замысловатого сюжета. И лишь немногие склонны считать, что долгосрочный успех определяется умением «социализировать» историю, оценить возможность самостоятельного развития сюжета в живой среде слушателей, видоизменяться под воздействием разнообразия реакций, проявлять новые, актуальные смыслы.
Поэтому, собственно, существуют вечные истории. Времена меняются, характеры и запросы остаются. Заставь меня поверить твоему вымыслу, увидеть мир в радуге твоих слез, но не заставляй меня верить, что это правда. Законы жанра потому так и называются, что жизнь действует по иным законам.
Вот по этому поводу есть у меня одна история. В романтической юности, в период агонии империи, я познакомился с уже тогда исчезающим явлением «шалманного рассказчика». Социальный прогресс уничтожил их, выставил на задворки привокзальных буфетов, превратил в банальных попрошаек, не оставив места среди гламура модных баров и суеты фаст-фудов. А между тем, личности среди них попадались прелюбопытные, что несомненно составляли особое культурное явлением той странной эпохи.
Дело было так. В каком-нибудь кабаке – очаге культуры на задворках общественной жизни, к пьющей компании подсаживался потрепанный мужичек неопределенного возраста, и за несколько порций выпивки щедро потчевал новоявленных товарищей историями из своей несчастной жизни. Чем драматичнее и слезливее были истории, тем щедрее ему наливали, тем охотнее угощали нехитрой закуской.
Иной работы у сказителей, казалось, и не было, за вечер некоторые успевали «окучить» по 3-4 компании. Невероятные сюжеты пузырились среди мутных стаканов, всплывали над воняющими хлоркой столиками, растворялись без следа в клубах табачного дыма под темным потолком (помните? тогда в питейных заведениях курили, справедливо оценивая сравнительные риски цирроза и эмфиземы).
Это были истории о смертельно больных девочках, нашедших своих потерянных в детстве отцов среди онкологов районной больницы (отчего последние неминуемо запивали, разумеется), о пропитых сыновних валеночках, о встрече с потерянной 20 лет назад невестой на борту тонущего парохода… ну, и несомненно – бесконечные каторжные байки…
Среди гула шалманной демократии я любил прислушиваться к неторопливому развороту эмоций пьяненького сказителя. С тех пор меня нелегко удивить пошлым сюжетом. Например, когда в периоды семейных кризисов мне приходится знакомиться с шедеврами отечественных мастеров мелодрамы, я всегда неминуемо вспоминаю тех шалманных рассказчиков.
Однако сейчас я вспомнил о них не в связи с пошлыми сериалами, а благодаря российским новостям. Дело в том, что кабацкое сообщество строго контролировало поведение рассказчиков. Например, если он подсаживался к компании наивных доверчивых студентов, которые могли реально поверить в его истории и начать делать благородные глупости, его останавливали общими усилиями завсегдатаев: аккуратно выдворяли, в иных случаях могли и побить, а то и навсегда запретить появляться в сем очаге культуры среди приличных людей. Нельзя было трогать уязвимых – правила игры этого не позволяли. Правила защищали тех, кто не принимал участия в игре, и защищали таком образом и жанр, и заведение, и общество. Это, на мой взгляд, является подтверждением того, что законы жанра нельзя переносить в реальную жизнь – ни то, ни другое этого не выносит.
Но вот жанр размылся неимоверно, пропаганда перестала быть инструментом политического влияния и стала определяющим фактором общественной жизни – она стала разрушать общество. То, что российским новостям никто не верит, это ладно – законы жанра обязывают. Но когда ложь стала принципом принятия решений, их перестали пускать в «приличное общество»: душат санкциями, не дают кредитов, выгоняют из международных технологических и научных программ, не выдают виз и даже не принимают на курортах, что разрушает экономику, промышленность, разъедает общество круче белой горячки. И, кажется, целую страну накрывает жуткий морок на обочине мира…
В пропагандистском балагане, в отличие от театра, вешалок, конечно, нет – пальто точно сопрут, но границу спектакля соблюдать нужно. Обмани меня, но не заставляй верить в то, что это правда – я хочу сохранить свою реальность в безопасности.
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
