На Донбассе воюют молодые российские ребята. Большинство из них не может отказаться от участия в необъявленной войне. Кто-то просто не знает своих прав, кто-то привык слушаться командира, кто-то боится обвинения в дезертирстве. Матери погибших в Украине россиян разыскивают сыновей, но их тела сжигают в передвижных крематориях или хоронят в братских могилах. Об этом рассказала известная российская правозащитница, автор проекта "Груз 200" в социальной сети Facebook Елена Васильева.
Перед вами – полная стенограмма беседы с правозащитницей о том, какую цену платят рядовые россияне за политику своего президента.
-Сегодня присутствие российских военных на территории Украины – доказанный факт. Вопрос, который остается открытым – о каком количестве может идти речь?
-По нашим изначальным оценкам, воюют до 30 тысяч, с учетом Приднестровья. Сейчас я не могу сказать, потому что движение у них броуновское. Из наших российских мест дислокации сообщают о том, что военных засылают в Украину группами, "вахтовым методом", со всей России.
-То есть процесс продолжается по сей день, и с той же интенсивностью?
-Да. По крайней мере, за день до Марша мира пришло сообщение от Тымчука о том, что якобы выводятся срочники. Если они действительно выводятся, то это великолепно. Меня сразу же начали поздравлять с тем, что мы смогли спасти большое количество людей. Но, по всей видимости, срочников меняют на контрактников.
-Известно, что с сугубо юридической точки зрения военнослужащий имеет право отказаться от участия в военных действиях на территории другого государства. Почему большинство из них не пользуется этим правом?
-Надо очень четко осознавать, что есть, как минимум, две группы военнослужащих, которые находятся в абсолютно разных условиях. Первая группа – это срочники, молодые мальчишки, которые, по сути, находятся в армии на положении, мягко говоря, рабов. Они обязаны находиться на территории собственной воинской части. Они не подкованы юридически, они слушаются командиров и старших. Когда их с территории воинской части передислоцируют в другое место, они могут отказаться. Есть такие случаи, когда добросовестные командиры предлагают: можешь не ехать. Но на них начинается психологическое давление. Были случаи, когда ребята пытались отказаться, но им заявили: пожалуйста, только тогда вы сразу становитесь дезертирами.
Вторая группа – это контрактники. Проблема в том, что наши журналисты не акцентируют внимание на очень важной вещи. У нас прошла реформа армии, в результате чего ее структурный состав изменился. Основная часть военнослужащих, которые призваны защищать рубежи нашей необъятной родины, приходят на службу по контракту. Когда этих людей в июле-августе отправляли на учения, они ничего не понимали. Но когда их начали забрасывать в Украину, когда они понесли потери, многие начали задумываться о том, что делать.
Есть люди, которые отказываются. Их цифры скрываются, но я знаю, что такое движение в воинских частях уже есть. Многие не понимают, за что они должны погибать – за зарплату в 38 тысяч?
На своем блоге я опубликовала статью о минобороновских кудесниках. Мы исследуем, как Оренбургскую мотострелковую дивизию 17 числа расстреляли на марше. Расстреляли, по сути, ДНР-овцы, украинцев там и близко не было. Офицеры уже разозлились. Они рассказывают о том, как погибших задним числом уволили.
-По вашим оценкам, сколько россиян погибло в ходе военных действий на территории Украины?
-Если говорить вообще о россиянах, то цифра дотягивается до 4 тысяч. Первая тысяча – это боевики и спецназовцы, которые воевали под видом добровольцев. Судя по тому, что рассказывают люди, мне кажется, цифры должны быть еще больше.
-По поводу "груза 200". Как мы понимаем, не все тела попадают на территорию России?
-Далеко не все.
-Что происходит с телами, которые остаются на территории Украины?
-Этого я точно не знаю. Но по сообщениям из интернета, которые нам присылают и которые мы обобщаем, есть информация о том, что тела или фрагменты тел они сжигают в крематориях. Эта информация гуляла еще с мая месяца – она подтверждена очевидцами, подтверждена казаками войска донского.
По всей видимости, сейчас эти крематории тоже действуют, потому что невозможно скрыть такое большое количество людей. Мы обращали внимание на то, что в Ростовской области ни с того, ни с сего была объявлена эпидемия сибирской язвы. Может быть, и там происходит какое-то сжигание, захоронение в братских могилах. Может, потом нам сообщат о том, что появилась братская могила.
Самая большая наша проблема – раненые. Это самая главная проблема. Потому что как только раненый человек попадает в госпиталь на территории России, след его теряется. Например, Ольга Долматова ищет своего сына. Он – срочник, тяжело ранен. Сначала ей сообщили, что он попал в ростовский госпиталь, потом ей сообщили о том, что его перевели в Питер, но в Питер он не поступил. Нет парня. Мама Егора Григорьева ищет его. Ей тоже сообщили, что у него было тяжелое ранение в позвоночник, что он в ростовском госпитале, что его переводят в Питер – и парень пропал. Его нет.
Такие случаи появляются. Мы не знаем, сколько людей в госпиталях, кто скончался от ранений. Дай Бог, чтоб выжили все.
-Вы говорите о матерях, которые ищут своих раненых сыновей в госпиталях. А как насчет погибших? Разыскивают ли их родные?
-Сейчас в военкоматах начнется новый призыв, соответственно, на дембель должны будут уйти ребята. Я думаю, тогда мы начнем слышать, как мамы голосят. Потому что основное количество срочников – это люди из удаленных поселков, из Тмутаракани, о которой мы и знать не знаем. Связь плохая. Сообщил, что поехал на учения – ну, на учения, будет через месяц-два. Матери терпят.
Многие начинают искать, но интернет есть не у всех. У нас в России не больше 30% населения пользуется интернетом. Мы самая отсталая страна в мире в этом плане. Поэтому единственное, что можно – это включать "сарафанное радио" и таким образом как-то доносить информацию до регионов.
Но я рада вот какой тенденции. Сегодня мне прислали информацию из Курска, из Оренбурга, вчера – из Нижнего Новгорода, Мурманской области, из Перми – о том, что региональные журналисты в своих СМИ начинают рассказывать правду. Например, вчера журналистка из Астрахани рассказала, что она слышала о двух "грузах 200". На самом деле, их там должно быть значительно больше. Журналистка занимается расследованием.
-За такие публикации СМИ не преследуются?
-Скорее всего, в регионах давят, но региональная специфика совершенно иная. Я сама из Мурманска, я прекрасно знаю, что все СМИ там ангажированы. Тем не менее, остается некий глоток свободы – на небольших сайтах или местном телевидении.
Я переписываюсь с матерями и задаю им вопрос: почему вы молчите? Костромские десантники, псковские… Они говорят: мы хотим понять, где и при каких обстоятельствах погибли наши дети или мужья. Они видят по телевизору одно, на деле им говорят другое, привозят им – третье. И они в шоке, они пока не могут поверить, что пропаганда настолько лжива.
-Несколько дней назад в Москве прошел Марш мира. Могут ли такие акции повлиять на политику Путина по отношению к Украине?
-Я сейчас скажу одну не очень хорошую вещь. Дело в том, что я в российском протесте против Путина с самого начала – с 2006 года. Тогда мы старались идти объединенным гражданским фронтом вместе с Каспаровым, объединить всех – правых и левых. А когда на политической сцене у нас появились Немцов и Навальный… Главный лозунг Навального – "За честные выборы", он призывает всех бороться на выборах. По сути, то количество людей, которое его услышало и поднялось, он увел.
Наши либералы не заточены на то, чтобы проводить какие-то более решительные действия. По сути, они помогают людям собраться – это очень здорово. Но призвать людей на какие-то более решительные действия они не способны. К величайшему сожалению, именно они сейчас остаются рупором нашего российского протеста.
Как только мои статьи на "Эхе Москвы" начали расти в рейтинге, мне вообще закрыли доступ к этому сайту. Я присылаю им материалы, но они каждый раз отказывают. Появилась некая конкуренция. Они заняли эту нишу и говорят, что их народ слышит и у них должен быть доступ к раскрученным оппозиционным СМИ. Но ни один из них не позовет людей на какие-то более решительные действия. Это тоже надо понимать.
Татьяна Гайжевская, Обозреватель
Почему вы можете доверять vesti-ua.net →
Читайте vesti-ua.net в Google News
